Въ лѣсу я нарочно заблудилась.
Держась къ солнцу лѣвымъ плечомъ, я шла самою гущею, краемъ болота и черезъ луговины прогалинъ до тѣхъ поръ, пока не стало больше слышно призывныхъ, ручныхъ ауканій, и шорохъ падающихъ вѣтокъ, перекликъ птицъ, и въ высотѣ пѣніе вершинъ деревьевъ — стали единственно слышными.
Шляпа на затылкѣ, болтается на резиночкѣ. Большая тяжелая корзина уже полна, и по животу хлопаетъ широкимъ карманомъ подвязанный передникъ, отдувшійся, тоже тяжелый грибами. Башмаки и чулки за плечомъ, а мысли за много земель въ землѣ невозможной, кочевой и свободной. Я царевна кочевого народа. Грибы — моя добыча. Всѣ опасности я побѣждаю, всѣ утомленія переношу — для добычи.
Вотъ среди лѣса поляна. Тамъ отдохну, сложивъ тяжелыя ноши.
Тѣсными рядами обступили ее осины и березы. Трава растетъ на ней мягкая, пышная, цвѣтистая, стоитъ въ травѣ звонъ и гудѣніе дикихъ пчелъ и пахнетъ сладкимъ медомъ, пряной мятой и березовымъ листомъ. Но къ благовоніямъ лѣниваго
В лесу я нарочно заблудилась.
Держась к солнцу левым плечом, я шла самою гущею, краем болота и через луговины прогалин до тех пор, пока не стало больше слышно призывных, ручных ауканий, и шорох падающих веток, переклик птиц, и в высоте пение вершин деревьев — стали единственно слышными.
Шляпа на затылке, болтается на резиночке. Большая тяжелая корзина уже полна, и по животу хлопает широким карманом подвязанный передник, отдувшийся, тоже тяжелый грибами. Башмаки и чулки за плечом, а мысли за много земель в земле невозможной, кочевой и свободной. Я царевна кочевого народа. Грибы — моя добыча. Все опасности я побеждаю, все утомления переношу — для добычи.
Вот среди леса поляна. Там отдохну, сложив тяжелые ноши.
Тесными рядами обступили ее осины и березы. Трава растет на ней мягкая, пышная, цветистая, стоит в траве звон и гудение диких пчел, и пахнет сладким медом, пряной мятой и березовым листом. Но к благовониям ленивого
