на лужечкѣ. Въ школѣ было скучно, нудно, мрачно.
По широкимъ корридорамъ, прорѣзавшимъ пополамъ трехъэтажный домъ изъ темныхъ кирпичей, съ рѣшетками въ нижнемъ ряду оконъ, — неслышными шагами, дѣловито скользили сестры-дьяконицы, въ своихъ темно-синихъ платьяхъ и бѣлыхъ чепцахъ съ накрахмаленными фалборками, улыбались блѣдно, неустанно слѣдили за тишиной и благопристойностью. Два пастора завѣдывали ученіемъ: Герръ Пасторъ Штеффанъ на короткихъ ножкахъ, бѣлобрысый, съ трясучимъ животомъ, и Герръ Пасторъ Гаттендорфъ — молодой, но хромой красавецъ съ каштановыми локонами и синими глазами.
Мои старшія подруги влюблялись въ него, плакали по немъ, ссорились изъ-за него.
Но не Люція, конечно не Люція. Она была моею…
Глядѣла изъ окна, какъ переступалъ порогъ калитки въ высокой темно-кирпичной стѣнѣ юный красавецъ, какъ шелъ черезъ песчаную площадку къ крыльцу, слегка припадая на одну ногу, — и были мнѣ противны неровныя жердины ногъ съ повѣшеннымъ на нихъ смятымъ и прошлое движеніе старательно запомнившимъ сукномъ. И не понимала я, почему почетны жесткіе, звѣриные волосы, скрывающіе нѣжныя щеки и подбородокъ.
на лужочке. В школе было скучно, нудно, мрачно.
По широким коридорам, прорезавшим пополам трехэтажный дом из темных кирпичей, с решетками в нижнем ряду окон, — неслышными шагами, деловито скользили сестры-дьяконицы в своих темно-синих платьях и белых чепцах с накрахмаленными фалборками, улыбались бледно, неустанно следили за тишиной и благопристойностью. Два пастора заведовали учением: Герр Пастор Штеффан на коротких ножках, белобрысый, с трясучим животом, и Герр Пастор Гаттендорф — молодой, но хромой красавец с каштановыми локонами и синими глазами.
Мои старшие подруги влюблялись в него, плакали по нем, ссорились из-за него.
Но не Люция, конечно не Люция. Она была моею…
Глядела из окна, как переступал порог калитки в высокой темно-кирпичной стене юный красавец, как шел через песчаную площадку к крыльцу, слегка припадая на одну ногу, — и были мне противны неровные жердины ног с повешенным на них смятым и прошлое движение старательно запомнившим сукном. И не понимала я, почему почетны жесткие, звериные волосы, скрывающие нежные щеки и подбородок.
