наго работника на семью, благосостояніе которой являлось для него чуть ли не главнымъ и единственнымъ смысломъ жизни.
Положимъ, на пассажирскомъ и выгоднѣе, и виднѣе, и пароходы быстрѣе и лучше, но, того и гляди, какая-нибудь исторія изъ-за пассажировъ перваго класса. И въ рейсѣ капитанъ долженъ быть всегда на чеку и одѣтъ щегольски. Замухрышка капитанъ непріятенъ пассажирамъ. Они вѣдь требовательные, съ претензіями и капризами. То покажется какому-нибудь генералу, что капитанъ не достаточно «приличенъ» и внимателенъ, то будто обѣдъ недоброкачественъ, то вино скверное и дорогое, то качаетъ, и виноватъ капитанъ, что не стоитъ на мостикѣ, а болтаетъ или спитъ; то зачѣмъ въ туманъ пароходъ стоитъ по нѣскольку часовъ, и капитанъ не обращаетъ вниманія на совѣты идти въ Ялту, до которой всего полчаса, и сирена гудитъ. Особенно дамы нервничаютъ. То и дѣло спрашиваютъ капитана: погибнетъ ли пароходъ? Есть ли надежда спастись?.. Капитанъ долженъ оберегать ихъ. Часто вѣдь жены извѣстныхъ лицъ въ Петербургѣ... Все генеральши и со связями... Или жены милліонеровъ изъ Москвы... И всѣхъ этихъ плачущихъ, перетрусившихъ барынь надо уговаривать и успокаивать... А пассажирамъ надо объяснять, что въ густой туманъ, когда бака не видно съ кормы, лучше переждать, пока не прояснится... И эти стрекулисты изъ газетъ тоже... народецъ. Задаются!.. Форсятъ!.. Не покажи особеннаго вниманія къ представителю прессы, не помѣсти одного въ каюту, не пусти на мостикъ, — начнетъ фыркать и... все нехорошо, не такъ, какъ на заграничныхъ пароходахъ, и потомъ закатитъ корре-
