9.
Никифоръ Андреевичъ съ ужасомъ видѣлъ, что штормъ крѣпчалъ, и черезъ нѣсколько часовъ послѣ выхода изъ Ялты понялъ, что идти прежнимъ курсомъ въ Ѳеодосію или въ Керчь, нельзя.
При громадной боковой качкѣ волны нападали на груженый пароходъ съ обѣихъ сторонъ, поминутно вкатываясь и на палубу, и на корму, и на бакъ. И вода, застоявшаяся на палубѣ и безпрерывно обрызгивающая бушпритъ и борты, быстро замерзала, покрывая ихъ льдомъ.
Матросы и пассажиры то и дѣло скалывали ледъ, но новыя волны снова наносили новый ледъ. И матросы зябли, изнемогали и снова работали, въ изступленіи невольнаго ужаса, охватывающаго при мысли о неминуемой опасности, и испуганно взглядывали съ мольбой и вопросомъ на укутаннаго капитана, дождевикъ на которомъ обледенѣлъ.
А капитанъ, придумывающій средства спасенія отъ гибели, думалъ:
«Волны зальютъ, и ледъ будетъ лишней тяжестью — она насъ увлечетъ ко дну. Надо повернуть и пойти полнымъ ходомъ по волнѣ и, Богъ дастъ, дойдемъ до Новороссійска или Батума, куда попутно».
«Только повернетъ ли счастливо пароходъ? Не зальетъ ли его при поворотѣ? Тогда смерть!» — промелькнуло въ головѣ Никифора Андреевича. Казалось, смерть въ этихъ кипящихъ волнахъ, отъ которыхъ дышитъ ледянымъ холодомъ, такъ близка и неминуема!
