Эти нѣсколько мгновеній предсмертнаго страха казались безконечно долгими.
И вдругъ вздохъ облегченія вырвался изъ десятка грудей...
Бортъ поднялся... Волны отхлынули... И, сдѣлавши оборотъ, пароходъ выпрямился и раскачивался уже не боковой качкой, а килевой.
Всѣмъ казалось, что положеніе стало лучше.
И Никифору Андреевичу показалось, что пароходъ безопаснѣе. Надежда закралась въ изнывшую душу. Капитанъ, вызвавъ старшаго помощника подсмѣнить, бросился въ каюту, что бы немного согрѣться. Передъ этимъ онъ велѣлъ матросамъ очищать пароходъ отъ льда посмѣнно.
Боже, какое физическое наслажденіе тепла испыталъ Никифоръ Андреевичъ въ каютѣ! И съ какимъ удовольствіемъ онъ выпилъ стаканъ горячаго чая съ коньякомъ... И съ какою надеждой онъ думалъ, что штормъ хотя немного стихнетъ!
Но къ ночи надежды почти не было. Отчаяніе уже овладѣвало капитаномъ.
Еще бы!
Бугшпритъ представлялъ собою уже гору льда. То-же было и съ кормой. И пароходъ замѣтно сѣлъ ниже... Носъ все тяжелѣе взлеталъ изъ воды...
Но Никифоръ Андреевичъ, несмотря на отчаяніе, не потерялъ еще упорства въ борьбѣ.
И, озаренный счастливой мыслью, всегда трусившій начальства, Никифоръ Андреевичъ теперь не подумалъ его бояться, когда приказалъ старшему помощнику выбросить за бортъ часть груза...
Въ эту минуту изъ-за стремительно несущейся къ
