тѣмъ усмѣхнулся нѣсколько самодовольной улыбкой и отвѣтилъ:
— Безъ эстаго никакъ нельзя, ваше благородіе. Какая баба подвернется, тую и любишь. Извѣстно морское званіе: на брасахъ не зѣвай!
Оскорбленный такою профанаціей, мичманъ не продолжалъ разговора и снова зашагалъ по мостику, продолжая мечтать о своей «королевѣ».
4.
Теперь мечты его приняли другое направленіе.
Онъ уже не на необитаемомъ островѣ, а въ Петербургѣ. куда только-что пріѣхалъ, возвратившись изъ кругосвѣтнаго плаванія по болѣзни, какъ только получилъ отъ Нины письмо, въ которомъ она пишетъ, что мужъ умеръ.
И мичманъ, безжалостно отправивъ на тотъ свѣтъ капитана перваго ранга Ползикова, торопится къ Нинѣ Васильевнѣ. Она теперь свободна и, слѣдовательно, имѣетъ возможность видѣть мичмана не только часто, какъ ей хочется, судя по послѣднему письму за № 20, то постоянно.
Вотъ онъ подъѣхалъ къ дому, въ которомъ помѣстила Нину пылкая фантазія мичмана, взбѣгаетъ на лѣстницу, звонитъ, входитъ въ ея маленькую, но хорошенькую, конечно, квартиру и... Господи! Да какъже она хороша въ глубокомъ траурѣ!
Онъ цѣлуетъ ея руки, глаза, волосы, щеки, губы и только послѣ того умоляетъ ее быть его женой. Она сперва говоритъ о разницѣ лѣтъ; ему двадцать-два, ей тридцать, но скоро соглашается. Еще бы не согла-
