горло. Началась борьба, во время которой обѣ женщины свалились съ кровати на полъ, но убійца до тѣхъ поръ не выпускала изъ рукъ горла жертвы, пока та не перестала дышать. Въ заключеніе, «для вѣрности», кровожадная баба стала тузить несчастную кулаками и топтать ногами… Въ противоположность этому факту, есть случаи, гдѣ убійцы прибѣгаютъ къ нѣсколькимъ орудіямъ и производятъ сложную операцію во время «работы». Такъ, одинъ, отправляясь на дѣло, запасся ножемъ, желѣзнымъ болтомъ и петлей; въ дѣло, впрочемъ, были пущены только болтъ и петля, да и то неудачно…
Мы уже знаемъ, въ какой степени легкомысленны, наивны и ничтожны бываютъ нерѣдко поводы къ пролитію крови въ непреднамѣренныхъ, внезапныхъ убійствахъ. Къ ужасу за человѣка, оказывается что и въ убійствахъ зрѣло обдуманныхъ, взлелѣянныхъ, такъ сказать, въ душѣ преступника, поводы эти бываютъ иногда столь-же ничтожны, нелѣпы и безсмысленны. Вотъ примѣры.
Нѣкто, иностранный человѣкъ, Николай Даніэль, безпріютный бѣднякъ, выйдя изъ больницы и не имѣя пропитанія, «выдумалъ», по его выраженію, убійство и совершилъ его съ единственной цѣлью—попасть на обезпеченные казенные хлѣба. Въ 1869 г. крестьянинъ Родіоновъ, 23 лѣтъ, служившій «кухоннымъ мужикомъ» (должность—особенно часто встрѣчающаяся въ составѣ убійцъ: «кухонные мужики» убили, между прочимъ, и князя Аренсберга, о чемъ мы говорили въ своемъ мѣстѣ), въ клубѣ общества «Пальма», покусился на жизнь швейцара этого клуба, о которомъ былъ слухъ, что у него водятся деньжонки. Можетъ быть, Родіоновъ и не соблазнился-бы этимъ, да съ нимъ случилась бѣда: за нѣсколько дней до покушенія, ему отказали отъ мѣста; онъ собрался ѣхать домой въ деревню, но имѣлъ глупость изъ имѣвшихся у него всего на всего десяти рублей—на девять купить у какого-то пройдохи «золотыхъ», оказавшихся, по справкѣ, ничего не стоющими мѣдными жетонами. Что тутъ дѣлать? — И денегъ пропащихъ жаль, и ѣхать въ деревню не на что… Ломая голову надъ исходомъ изъ труднаго положенія, Родіоновъ вспомнилъ о знакомомъ швейцарѣ и рѣшилъ его убить и ограбить. На себя одного онъ однакожъ не положился и подговорилъ къ соучастію въ преступленіи пріятеля — тоже «кухоннаго мужика»; но и съ помощью пріятеля
горло. Началась борьба, во время которой обе женщины свалились с кровати на пол, но убийца до тех пор не выпускала из рук горла жертвы, пока та не перестала дышать. В заключение, «для верности», кровожадная баба стала тузить несчастную кулаками и топтать ногами… В противоположность этому факту, есть случаи, где убийцы прибегают к нескольким орудиям и производят сложную операцию во время «работы». Так, один, отправляясь на дело, запасся ножом, железным болтом и петлей; в дело, впрочем, были пущены только болт и петля, да и то неудачно…
Мы уже знаем, в какой степени легкомысленны, наивны и ничтожны бывают нередко поводы к пролитию крови в непреднамеренных, внезапных убийствах. К ужасу за человека, оказывается что и в убийствах зрело обдуманных, взлелеянных, так сказать, в душе преступника, поводы эти бывают иногда столь же ничтожны, нелепы и бессмысленны. Вот примеры.
Некто, иностранный человек, Николай Даниэль, бесприютный бедняк, выйдя из больницы и не имея пропитания, «выдумал», по его выражению, убийство и совершил его с единственной целью — попасть на обеспеченные казенные хлеба. В 1869 г. крестьянин Родионов, 23 лет, служивший «кухонным мужиком» (должность — особенно часто встречающаяся в составе убийц: «кухонные мужики» убили, между прочим, и князя Аренсберга, о чём мы говорили в своем месте), в клубе общества «Пальма», покусился на жизнь швейцара этого клуба, о котором был слух, что у него водятся деньжонки. Может быть, Родионов и не соблазнился бы этим, да с ним случилась беда: за несколько дней до покушения, ему отказали от места; он собрался ехать домой в деревню, но имел глупость из имевшихся у него всего навсего десяти рублей — на девять купить у какого-то пройдохи «золотых», оказавшихся, по справке, ничего не стоящими медными жетонами. Что тут делать? — И денег пропащих жаль, и ехать в деревню не на что… Ломая голову над исходом из трудного положения, Родионов вспомнил о знакомом швейцаре и решил его убить и ограбить. На себя одного он однакож не положился и подговорил к соучастию в преступлении приятеля — тоже «кухонного мужика»; но и с помощью приятеля
