камъ общества». Дуэли между людьми солидными и серьезными происходятъ у насъ очень рѣдко. За обозрѣваемый періодъ, въ Петербургѣ одна только дуэль обратила на себя общее вниманіе, какъ по своимъ поводамъ, непохожимъ на обычныя «недоразумѣнія» скандалезно-трактирнаго свойства, такъ и по качеству участниковъ въ ней — людей «съ образованіемъ, даже съ высшимъ образованіемъ», какъ выразился о нихъ прокуроръ, солидныхъ и благонравныхъ представителей интеллигентно-литературнаго слоя, а не какихъ нибудь свѣтскихъ хлыщей или посѣтителей игорныхъ домовъ.
Мы говоримъ о надѣлавшей въ свое время много шуму дуэли сотрудниковъ «С.-Петербургскихъ Вѣдомостей» литераторовъ Утина и Жохова, трагически кончившейся для послѣдняго изъ нихъ. Поводъ для этой дуэли, весьма сложный и запутанный, не вполнѣ выяснился на судѣ. Кровавой развязкѣ предшествовалъ рядъ взаизмныхъ уколовъ самолюбія, шепотъ какихъ-то неблаговидныхъ сплетенъ и пересудовъ. Не обошлось и безъ романической прикосновенности къ интригѣ женщины, которая вообще присутствуетъ весьма часто, въ той или другой роли, въ убійствахъ разсматриваемой категоріи. Въ интригѣ, предшествовавшей дуэли Жохова съ Утинымъ, участіе женщины было косвенное и только подразумѣвалось прозорливцами, сочинившими такого свойства сплетню, что распутать ее уже нельзя было иначе, какъ на барьерѣ. Г. Утинъ велъ дѣло одного замѣшаннаго въ политическомъ преступленіи лица, съ молодой женой котораго Жоховъ былъ близокъ. Желая, будто-бы, жениться на этой особѣ, Жоховъ сталъ, путемъ софизмовъ, уговаривать г. Утина повести такъ дѣло своего кліента, чтобы послѣдній былъ признанъ кругомъ виноватымъ… Было-ли точно такое коварное подущеніе — слѣдствіемъ не разъяснено, но оно сдѣлалось сказкой дня въ кругу знакомыхъ Утина и Жохова, и постепенно разрослось въ отвратительную «сплетню, не имѣющую человѣческаго смысла», какъ выразился, фигурировавшій въ качествѣ свидѣтеля въ этомъ дѣлѣ, г. Суворинъ. Однако подобныя сплетни, не имѣющія смысла, тѣмъ и ужасны, что онѣ, не поддаваясь опроверженію ни логикой, ни судомъ, пятнаютъ человѣка и бьютъ его по самому чувствительному мѣсту. Для человѣка, уважающаго себя, дорожащаго своей честью и общественнымъ о себѣ мнѣніемъ, сдѣ-
кам общества». Дуэли между людьми солидными и серьезными происходят у нас очень редко. За обозреваемый период, в Петербурге одна только дуэль обратила на себя общее внимание, как по своим поводам, непохожим на обычные «недоразумения» скандалезно-трактирного свойства, так и по качеству участников в ней — людей «с образованием, даже с высшим образованием», как выразился о них прокурор, солидных и благонравных представителей интеллигентно-литературного слоя, а не каких-нибудь светских хлыщей или посетителей игорных домов.
Мы говорим о наделавшей в свое время много шуму дуэли сотрудников «С.-Петербургских Ведомостей» литераторов Утина и Жохова, трагически кончившейся для последнего из них. Повод для этой дуэли, весьма сложный и запутанный, не вполне выяснился на суде. Кровавой развязке предшествовал ряд взаизмных уколов самолюбия, шепот каких-то неблаговидных сплетен и пересудов. Не обошлось и без романической прикосновенности к интриге женщины, которая вообще присутствует весьма часто, в той или другой роли, в убийствах рассматриваемой категории. В интриге, предшествовавшей дуэли Жохова с Утиным, участие женщины было косвенное и только подразумевалось прозорливцами, сочинившими такого свойства сплетню, что распутать её уже нельзя было иначе, как на барьере. Г. Утин вел дело одного замешанного в политическом преступлении лица, с молодой женой которого Жохов был близок. Желая, будто бы, жениться на этой особе, Жохов стал, путем софизмов, уговаривать г. Утина повести так дело своего клиента, чтобы последний был признан кругом виноватым… Было ли точно такое коварное подущение — следствием не разъяснено, но оно сделалось сказкой дня в кругу знакомых Утина и Жохова, и постепенно разрослось в отвратительную «сплетню, не имеющую человеческого смысла», как выразился, фигурировавший в качестве свидетеля в этом деле, г. Суворин. Однако подобные сплетни, не имеющие смысла, тем и ужасны, что они, не поддаваясь опровержению ни логикой, ни судом, пятнают человека и бьют его по самому чувствительному месту. Для человека, уважающего себя, дорожащего своей честью и общественным о себе мнением, сде-
