ственное положеніе»28. Эта рѣчь Перикла, отнесенная у Ѳукидида къ 431 году не составляетъ цѣликомъ композиціи историка, онъ могъ слышать оратора и замѣтить подлинныя выраженія. Ѳукидидъ, передавая ее, хотѣлъ привести характеристику уже совершившагося факта, равноправія, установленнаго закономъ и обычаемъ. Мы могли бы попытаться перевести торжественныя формулы стараго министра и парламентскаго лидера на болѣе бурный языкъ еще не исполненныхъ желаній и представить ихъ себѣ въ видѣ программы требованій 70‑хъ и 60‑хъ годовъ того же вѣка; тогда мы получили бы нѣчто похожее на агитаціонныя рѣчи Ѳемистокла, Эфіальта и самого Перикла въ его молодые годы. Они приблизительно говорили такъ: долой преимущества рожденія и соціальнаго положенія; откройте дорогу всѣмъ талантамъ; дайте возможность всякому сказать свое слово въ политикѣ. Въ общемъ дѣлѣ простой и бѣдный человѣкъ можетъ быть также полезенъ своимъ мнѣніемъ и работой, какъ и высокорожденный. Равенство лежитъ въ природѣ человѣческихъ отношеній; разъ весь народъ призванъ къ власти, не должно быть никакихъ перегородокъ; пусть слово «самодержавіе народа» будетъ и дѣломъ.
Внѣшняя политика радикальной демократіи. Одновременно съ осуществленіемъ крупныхъ демократическихъ реформъ радикальная парня повела крайне энергичную внѣшнюю политику, которую можно было бы назвать имперіалистической: дѣло шло о расширеніи морского могущества, о завоеваніяхъ на счетъ персидскаго государства и въ то же время о соединеніи всей Греціи подъ верховенствомъ Аѳинъ. Никогда, ни раньше, ни послѣ аѳинская политика не отличалась такой широтой размаха, какъ въ десятилѣтіе, слѣдующее за торжествомъ демократіи т.‑е. въ 50‑хъ годахъ V вѣка. Воинственность радикальной демократіи объясняется ея происхожденіемъ и ея составомъ. Партія, достигшая торжества въ 462 году, соединила элементы параліи, которые въ свое время пытались организовать Писистратъ и Ѳемистоклъ. Съ образованіемъ аѳинской державы количество людей, жившихъ интересами моря, крайне возросло, составило точно цѣлый городъ, вновь созданный войной. Въ его средѣ не трудно различить два слоя: высшій, какъ бы штабъ арміи, заключавшій въ себѣ торговыхъ предпринимателей, судовладѣльцевъ, кораблестроителей, и низшій, собственно массу рядовыхъ моряковъ, заполнявшихъ Пирей, гребцовъ и лоцмановъ, рабочихъ на верфяхъ, носильщиковъ на докахъ и т. д., по аѳинской терминологіи, ѳетовъ. Тѣ и другіе, каждый классъ по-своему, были заинтересованы въ дальнѣйшихъ завоеваніяхъ, тѣ и другіе все больше разгорались жаждой добычи: для вождей коммерческаго и морского дѣла открывались новые рынки, новыя торговыя станціи, для рядового мелкаго гражданства — выгодная служба въ походѣ и, при удачѣ предпріятія, хорошая доля въ военныхъ трофеяхъ.
Вовсе не надо думать, что аѳинскіе богачи, обложенные повинностью тріерархіи, т.‑е. постройки и снаряженія кораблей, попали въ какое-то рабство къ демократической массѣ; вѣдь эти тріерархи становились потомъ капитанами кораблей и командовали набраннымъ собственными усиліями экипажемъ; можно думать, что они и были главными предпринимателями, выѣзжавшими на манеръ старинныхъ гомеровскихъ вождей лично въ военно-торговую поѣздку; свои траты на снаряженіе выѣзда они съ лихвой покрывали пріобрѣтеніемъ цѣнностей на войнѣ, затѣмъ перевозомъ товарныхъ грузовъ или платой за военную охрану транспорта, а часто также установленіемъ прочныхъ торговыхъ связей съ мѣстами своихъ стоянокъ. Что же касается массы воинства, его выгоды ярко освѣщаются слѣдующимъ анекдотомъ, который передаетъ историкъ-мемуаристъ Іонъ изъ Хіоса29. Въ молодости своей ему выпало счастье обѣдать вмѣстѣ съ знаменитымъ командиромъ Кимономъ. Когда за столомъ у собесѣдниковъ развязались языки, всѣ стали просить Кимона разсказать о такомъ дѣлѣ, которое онъ самъ считаетъ самой искусной и удачной изъ своихъ выдумокъ, и онъ разсказалъ слѣдующее. Подъ Сестомъ и Византіей было взято много персидскихъ плѣнниковъ; Кимонъ велѣлъ имъ снять свои дорогія платья и украшенія и предложилъ союзникамъ выбрать изъ двухъ частей добычи ту, которая имъ больше нравится: цѣнности или самихъ плѣнниковъ, людей. Союзники безъ колебаній выбрали цѣнности, предоставляя аѳинянамъ голыхъ людей. Сначала надъ простотой Кимона вздумали смѣяться, но скоро изъ сосѣднихъ съ берегомъ областей Фригіи и Лидіи появились родственники и друзья плѣнниковъ и предложили за нихъ выкупныя суммы по усмотрѣнію побѣдителя. Въ результатѣ у Кимона оказались въ рукахъ средства, чтобы содержать свой флотъ въ теченіе 4 мѣсяцевъ, да еще не мало онъ привезъ золота въ аѳинскую казну.
Можно себѣ представить, сколько у Кимона было завистниковъ и подражателей среди аѳинскихъ стратеговъ, и сколько возникало новыхъ проектовъ дальнѣйшихъ завоеваній по всему громадному протяженію берега, находившагося въ обладаніи персовъ и въ предѣлахъ досягаемости для аѳинскихъ тріеръ. Теперь, когда создалась большая державная система, казалось, она уже не можетъ оставаться спокойной, а требуетъ примѣненія все въ большихъ и большихъ размѣрахъ. Отсюда непрерывная и неутолимая воинственность Аѳинъ въ пору господства радикальной демократіи. Сравнительно съ предшествующей эпохой она внесла новую цѣль: не покидая борьбы на востокѣ, обратить оружіе противъ общинъ европейской Греціи, частью тѣсня ихъ, частью за-
