Реакціонная оппозиція въ Аѳинахъ. Ни одинъ изъ античныхъ историковъ не далъ намъ того, что мы называемъ исторіей общества, но матеріала для нея у греческихъ писателей разбросано много, и возстановить соціальную картину эпохи Пелопоннесской войны вполнѣ возможно.
Въ числѣ недовольныхъ демократіей на первомъ мѣстѣ богатый слой гражданъ, οί δυνατοὶ τῶν πολιτῶν, какъ ихъ называетъ Ѳукидидъ. Демократическая система финансовъ вообще состояла въ прогрессивномъ обложеніи; на людяхъ, сильныхъ капиталомъ, лежали наибольшія повинности, особенно по снаряженію кораблей и по устройству празднествъ вмѣстѣ съ театральными представленіями; въ эпохи сравнительно спокойныя богатая часть гражданства мирилась съ тяжестью налоговъ и поставокъ, потому что возмѣщала всѣ вычеты прибылью отъ торговли и отъ политическаго господства Аѳинъ. Но время войны выгоды какъ чисто-экономическаго свойства, такъ и тѣ, которыя получались отъ великодержавнаго положенія, очень сократились, а между тѣмъ отъ людей состоятельныхъ требовались все новыя и новыя жертвы на оборону, на экспедиціи и т. д. Понятно, что въ сознаніи богатыхъ они-то именно казались «самыми обиженными судьбой»1. Въ Аѳинахъ высшій имущественный слой до извѣстной степени покрывается военнымъ понятіемъ всадниковъ (ίππεἴς), но не вполнѣ: всадники — всѣ люди богатые, но въ то же время это званіе наслѣдственное, почетное, своего рода нобилитетъ, или дворянство. Мы уже видѣли всадниковъ въ качествѣ консервативной силы, къ которой обращался со слезной мольбой врагъ войны и воинственной демократіи Аристофанъ. Повидимому, они сдѣлали еще одинъ шагъ дальше, примкнули къ олигархическимъ клубамъ, работавшимъ надъ низверженіемъ демократіи: въ 411 году во время переворота золотая молодежь изъ класса гиппеевъ выступаетъ въ качествѣ гвардіи на службѣ вождей олигархической революціи2.
Если обозначать классы видомъ оружія, то дальше за гиппеями, въ числѣ противниковъ демократіи слѣдуетъ назвать гоплитовъ. Оппозиція гоплитовъ выясняется изъ слѣдующихъ фактовъ. На гоплитовъ противъ моряковъ (т.‑е. преимущественно ѳетовъ) пытались въ 411 г. опереться умѣренные олигархи (особенно Ѳераменъ), когда рушился планъ управленія замкнутаго тайнаго совѣта. Гоплитовъ считали въ то время въ Аѳинахъ около 5.000 человѣкъ; строемъ Пяти тысячъ и былъ названъ порядокъ, составленный изъ смѣшенія олигархіи и демократіи, который Ѳукидидъ считаетъ наилучшей конституціей Аѳинъ3. Изстари гоплитами были преимущественно мелкіе зажиточные землевладѣльцы Аттики. Они жестоко пострадали отъ пелопоннесскихъ нашествій первыхъ шести лѣтъ большой войны; едва они вернулись къ мирному воздѣлыванію полей, едва начали залѣчивать разореніе своихъ хозяйствъ, какъ безпокойный морской демосъ сталъ затѣвать новыя и новыя экспедиціи, и уже гоплитамъ приходилось выступать не по близости родины въ борьбѣ съ сосѣдями, а выѣзжать въ далекіе походы. Разладъ между сельской и городской демократіями становился все сильнѣе, и первая оттѣснялась все больше въ оппозицію.
Помимо этихъ обширныхъ слоевъ недовольнаго гражданства, надо назвать еще одинъ элементъ; въ обычной характеристикѣ партій его забываютъ отмѣтить особо, но это та группа, которая составляетъ какъ бы руководящій штабъ оппозиціонной арміи и служитъ спайкой различныхъ входящихъ въ нее частей. Въ самомъ дѣлѣ, недовольные землевладѣльцы и садоводы, капиталисты и люди средняго достатка никогда не могли бы образовать такихъ компактныхъ партій, никогда не могли бы такъ рѣшительно итти къ цѣли низверженія радикальной демократіи, если бы во главѣ ихъ не стала интеллигенція, которая дала имъ программы, аргументы, идеологію и публицистику. Интеллигентный слой выработалъ особое понятіе «порядочныхъ людей» (καλοὶ καγαθοὶ) въ видѣ противоположности народной черни. Авторъ анонимной брошюры объ воинскомъ строѣ даетъ очень отчетливое опредѣленіе людей порядочнаго общества; въ качествѣ признаковъ этой группы не упоминается ни богатство, ни родовитость; говорится только о воспитанности, образованіи, выучкѣ, дисциплинѣ и технической добросовѣстности, тогда какъ у плебейства характерно невѣжество и отсутствіе выдержки. Опредѣленіе это явно создано въ средѣ людей, прошедшихъ извѣстную школу и гордыхъ своей школьной выучкой. Для Аѳинъ 30‑хъ годовъ V вѣка интеллигенція, какъ особый общественный слой, — еще нѣчто новое. Десять-пятнадцать лѣтъ спустя она составляетъ замѣтную силу и обладаетъ весьма опредѣленной физіогноміей. Въ глазахъ Ѳукидида, одного изъ самыхъ тонкихъ и изящныхъ умовъ этой среды, Аѳины — наиболѣе оживленный притягательный центръ для всѣхъ жаждущихъ знаній, художественныхъ и научныхъ наслажденій. Въ своемъ увлеченіи Аѳинами, какъ законодательницей вкусовъ и умственныхъ направленій, онъ заставляетъ Перикла назвать городъ «культурной школой всей Эллады»4. Для перикловскаго времени это обозначеніе нѣсколько преждевременно и у Ѳукидида объясняется тѣмъ, что все хорошее онъ старается возвести къ идеальному демагогу Аѳинъ. Другое дѣло — послѣдняя треть V вѣка. Къ этой порѣ интеллигенція въ Аѳинахъ не только выросла количественно, но — что главное — она овладѣла новой группой пріемовъ и свѣдѣній, она усвоила уроки новой школы, которую принято называть софистикой.
