Авторъ нисколько не интересуется судьбами рабочаго класса: ремесленники, торговцы, хлѣбопашцы, землекопы, плотники, каменщики, носильщики и пр. въ его глазахъ не граждане, почти не люди: о нихъ пускай заботится Господь Богъ. Лишь два высшіе класса занимаютъ Платона. Они сливаются въ сущности въ одинъ аристократическій слой «стражей общества»; всѣ они въ молодые годы проходятъ военную школу; изъ самыхъ даровитыхъ воиновъ, и притомъ въ болѣе зрѣломъ возрастѣ, образуется высшій слой, собственно «стражей», или «философовъ». Платонъ только принимаетъ видъ, будто бы собирается описать ихъ политическую правительственную дѣятельность. Въ дѣйствительности онъ говоритъ о томъ, какъ вырастать и воспитать чистую расу, т.-е. составляетъ главы по антропологіи и гигіенѣ, затѣмъ изображаетъ спортивныя занятія юношества и другихъ возрастовъ и, наконецъ, набрасываетъ очертанія научнаго курса, проходимаго въ высшей школѣ. Изъ Политіи не видно, какимъ дѣломъ будутъ заниматься стражи общества, и даже нельзя хорошо понять, почему они собственно называются стражами. Для того, чтобы эти люди бѣлой кости могли отдаваться самоусовершенствованію, кругомъ должна кипѣть работа: кто-то долженъ пахать, торговать, таскать тяжести, варить ѣду и чистить гимнастическія площадки, и еще кто-то долженъ держать въ строгомъ порядкѣ всю трудовую машину, т.-е. управлять государствомъ. Философы платоновскаго общества принимаютъ крѣпостной трудъ, какъ должное, но, видимо, предоставляютъ другимъ сильнымъ рукамъ командовать и нагонять страхъ на подчиненный рабочій классъ.
Платонъ подхватилъ рядъ популярныхъ теорій своего времени и своеобразно переработалъ ихъ на пользу и для украшенія идеальнаго общества. Его стражи живутъ въ полной коммунѣ какъ относительно женъ, такъ и въ смыслѣ имущественномъ. Семейное начало подлежитъ полному истребленію въ аристократической средѣ, описанной Платономъ. У стражей не должно быть денегъ, нѣтъ частныхъ жилищъ; они обѣдаютъ большими компаніями, товариществами. Они не могутъ вступать въ постоянные браки; всѣ соединенія временны, и даже принимаются мѣры, чтобы не образовалось прочной привязанности между опредѣленными лицами разныхъ половъ. Мало того, не должно возникать никакой любви между матерью и ребенкомъ: ради этого въ идеальномъ обществѣ будетъ устроенъ большой родильный домъ, въ которомъ женщины остаются кормилицами, но съ тѣмъ непремѣннымъ условіемъ, чтобы онѣ не могли узнавать собственныхъ дѣтей.
Соціализмомъ такой порядокъ никакъ нельзя назвать: о справедливомъ вознагражденіи за трудъ или вообще о распредѣленіи богатствъ сообразно общественнымъ заслугамъ у Платона нѣтъ рѣчи. Его радикальное уничтоженіе семьи вытекаетъ изъ теоріи созданія и усовершенствованія чистой расы, — теоріи, которая, очевидно, была принята вообще въ Сократовой школѣ, потому что мы находимъ ее также у Ксенофонта. Правда, Платонъ выдвигаетъ на первое мѣсто заботу объ истребленіи эгоизма въ сословіи стражей; въ виду того, что они готовятся къ исключительно самоотверженному служенію обществу, у нихъ надо отнять всѣ соблазны и всякія частныя привязанности. Но Платонъ не послѣдователенъ: лучшіе, наиболѣе храбрые воины будутъ вознаграждаемы любовью болѣе красивыхъ женщинъ, и притомъ болѣе частымъ удовлетвореніемъ своей страсти. Да и вообще мораль всюду уступаетъ гигіенѣ и расовой дисциплинѣ, заимствованной изъ области животноводства; вѣдь Платонъ истребляетъ семью вовсе не изъ этическихъ соображеній: соединенія наиболѣе сильныхъ и красивыхъ индивидовъ никоимъ образомъ не должны сопровождаться психическимъ влеченіемъ ихъ другъ къ другу; это — слученія самцовъ и самокъ, находящихся подъ строгимъ надзоромъ предержащихъ властей, которыя будутъ обладать высшими антропологическими свѣдѣніями.
Изъ числа господствующихъ передовыхъ теорій вѣка Платонъ заимствуетъ идею эмансипаціи женщинъ. Онъ считаетъ женщинъ вполнѣ пригодными для той же физической и умственной дисциплины, которую должны проходить мужчины, но, конечно, только женщинъ аристократическаго слоя: въ безпечальной спортивной и спекулятивно-кабинетной жизни, которую ведутъ «стражи», отчего же и ихъ подругамъ не равняться съ ними! Женщины могутъ быть и врачами, и философами, и даже воительницами, но, разумѣется, онѣ будутъ во всемъ слабѣе мужчинъ. У Платона нѣтъ настоящаго уваженія къ существу женскаго ума и характера. Въ Законахъ, гдѣ повторено требованіе совмѣстнаго воспитанія обоихъ половъ, указывается на особые грѣхи женскаго существа, неискренность и вороватость (γένος λαθραιότερον καὶ έπικλοπώτερον)20, вслѣдствіе чего законодатель долженъ поставить женщинъ подъ опеку болѣе твердаго пола и, напр., не допускать замужнихъ къ свидѣтельству на судѣ. Невольно приходится думать, что уравненіе женщинъ въ правахъ на высшее образованіе и на занятіе общественныхъ функцій (кромѣ собственно правительственныхъ, которыя остаются монополіей мужчинъ) вытекаетъ у Платона не столько изъ общаго признанія въ женщинѣ человѣческаго достоинства, а изъ его вѣры въ совершенствованіе породы посредствомъ подбора, наслѣдственной передачи качествъ и постоянной дисциплины; въ большомъ питомникѣ и университетѣ аристократіи женщины не должны отставать отъ мужчинъ, для того, чтобы закрѣпить расовыя свойства.
