Во всѣхъ описаніяхъ битвъ представители аристократіи рѣзко выдѣлены отъ остальной массы: они одни, повидимому, бьются въ полномъ металлическомъ вооруженіи. Затѣмъ они выѣзжаютъ въ битву на колесницахъ. Хотя верховая ѣзда еще мало развита — это военная новинка — ,но вообще примѣненіе лошадей въ бою, обладаніе конями и холя ихъ, увлеченіе конскими играми, обширное коневодство — характерная черта аристократіи. Гомеръ описываетъ красоту коней, упоминаетъ замѣчательныхъ ихъ укротителей; въ средѣ богатыхъ постоянно встрѣчаются имена Гиппомахъ, Гиппоѳой и т. д. Въ этомъ признакѣ обладанія конемъ какъ будто наглядно обозначается соціальная грань. Сказать «конный воинъ» — значить отмѣтить человѣка богатаго высшаго класса. Это обозначеніе поразительно напоминаетъ смыслъ, который придается слову всадникъ, caballarius, въ капитуляріяхъ Карла Великаго, гдѣ кабалларіямъ, конницѣ богачей, противополагаются pauperiores, бѣднота.
Занимаясь усердно всякаго рода спортомъ, аристократія заботится также о формахъ этикета, старается придать себѣ извѣстнаго рода лоскъ, выработать умѣніе держаться въ обществѣ. Въ этой средѣ очень цѣнятъ краснорѣчіе. Случай говорить представляется весьма часто, и среди хвалебныхъ эпитетовъ героя нерѣдко упоминается способность импровизаціи. Діомедъ славится тѣмъ, что онъ и въ бою изъ первыхъ, и въ собраніи (ὰγορὴ) одинъ изъ лучшихъ ораторовъ. Напротивъ, Ахиллъ съ досадой говоритъ, что онъ теперь (послѣ смерти Патрокла):
…земли безполезное бремя,
Будучи вь битвѣ способнѣй другихъ аргивянъ мѣднобронныхъ.
Только въ собранія многимъ въ искусствъ рѣчей уступая.[1]
Въ собраніяхъ, гдѣ произносятся рѣчи, господствуютъ выработанныя формы. Вотъ что говорить Агамемнонъ во время примиренія съ Ахилломъ:
Должно внимательно слушать и не прерывать говорящихъ.
Трудно пришлось бы тогда и тому, кто къ собраньямъ привыченъ.
Кто среди шума толпы въ состояніи слушать другого,
Иль говорить предъ другими? Смутится и громкія витія (ὰγορητίς).[2]
Аристократическіе роды. Вожди и сеньеры живутъ большимъ домомъ, кормятъ множество родственниковъ. Соединеніе родни вмѣстѣ — опять отличительная черта аристократіи. Старый Фениксъ, Ахилловъ спутникъ, когда-то, молодымъ принцемъ, жестоко повздорилъ съ отцомъ и рѣшилъ бѣжать изъ дому. Онъ разсказываетъ, что отецъ вызвалъ всѣхъ родственниковъ на совѣщаніе. И вотъ во дворцѣ начинается шумная толчея своихъ людей и наѣхавшихъ со стороны.
Тѣсной толпой меня окружили друзья и родные,
Долго меня умоляли, чтобъ съ ними въ дворцѣ я остался.
Тучныхъ немало овецъ и тяжелыхъ быковъ криворогихъ
Въ жертву заклали они, и немало свиней утучнѣлыхъ
Было изжарено ими подъ пламенемъ яркимъ Гефеста.
Выпито было не мало вина изъ кувшиновъ отцовскихъ.
Девять ночей провели они рядомъ со мной неотступно.
Стражу держа чередой. Два огня никогда не тушились:
Въ портикѣ внѣшнемъ одинъ — передъ входомъ во дворъ защищенный
Въ самыхъ чертогахъ другой — въ сѣняхъ, у дверей моей спальни.[3]
Въ описаніяхъ Гомера есть подробности, которыя относятся къ размѣщенію родственниковъ въ домѣ, и характеризуютъ различное ихъ положеніе. Согласно Иліадѣ, въ домѣ Пріама живутъ, вмѣстѣ съ отцомъ, его многочисленные сыновья съ женами и замужнія дочери съ мужьями; первыхъ 50, вторыхъ 12; каждая семья въ особомъ покоѣ, тѣсно примыкающемъ къ среднему общему покою, при чемъ вторая половина, отданная дочерямъ, хуже и дальше расположена отъ середины[4]. Подобными же чертами въ Одиссеѣ описывается домъ старика Нестора въ Пилосѣ[5]. Послѣ общей трапезы женатые сыновья Нестора расходятся по комнатамъ (θάλαμοι); единственный еще не женатый сынъ не имѣетъ особаго покоя: онъ проводитъ ночь въ глубинѣ общаго помѣщенія, уступая, повидимому, свое обычное лучшее мѣсто въ первой части залы гостю. Съ другой стороны, въ семьѣ Пріама выдѣлены Гекторъ и Парисъ, два младшіе сына; у нихъ свои отдѣльныя хоромы съ оградой, подлѣ отцовскихъ. Они уже болѣе самостоятельны, пріобрѣли свой достатокъ (о Парисѣ, напр., сказано, что онъ возводилъ свой домъ самъ, помогали строители Трои)[6].
Несмотря на возможность такого выдѣленія, въ аристократической средѣ вообще, повидимому, новая семья не разлучается со старой, родительской, и, что характерно, эта семья привлекаетъ еще зятьевъ, родственниковъ по женской линіи. Родство понимается очень широко, агнатное и когнатное, по отцовскому и материнскому праву. Расширенная большая семья живетъ до извѣстной степени въ коммунистическомъ хозяйствѣ; оно въ то же время необходимо предполагаетъ въ основѣ скопленіе большого богатства.
Такимъ образомъ, аристократія можетъ держаться болѣе сплоченными и многочисленными группами. Это даетъ ей новое преимущество. Ея представители могутъ легче закрѣпить за своими семьями и вѣрнѣе передать по наслѣдству разъ пріобрѣтенное владѣніе и вліяніе. Закрѣпленныя права и преимущества магнаты стараются обосновать на генеалогіяхъ; они выводятъ своихъ предковъ отъ боговъ и героевъ. Въ виду этого, по Гомеру выходитъ, что хотя Зевсъ и отецъ всѣхъ
