на первое мѣсто туземное населеніе ремесленниковъ, торговцевъ и садоводовъ. За нимъ скоро слѣдуетъ (около 660 г.) Кипселъ въ Коринѳѣ, немного позже Ѳеагенъ въ Мегарѣ и въ 30-хъ или 20-хъ годахъ VII в. Килонъ въ Аѳинахъ. Такимъ образомъ, тираннія распространяется съ юга на сѣверъ по линіи, раздѣляющей два главные глубоко вдавшіеся залива западнаго и восточнаго моря Греціи. Она захватываетъ тѣ общины Греціи, которыя, благодаря своему положенію, широко развили торговлю, ремесло, мореходство и колонизацію. Тираннія тѣсно связана съ коммерческимъ и колоніальнымъ расцвѣтомъ этихъ общинъ.
При тираннахъ Кипселидахъ (660—583) Коринѳъ разрастается въ большую морскую силу. Ихъ предшественники, Бакхіады, подъ конецъ своего правленія, уронили руководящее положеніе, которое Коринѳъ пріобрѣлъ на западѣ, благодаря ряду основанныхъ имъ колоній; между прочимъ, отъ метрополіи отпала Коркира, крупный островъ, лежащій на дорогѣ между Коринѳскимъ заливомъ и берегами Италіи. Кипселъ, свергнувшій господство Бакхіадовъ, возстановилъ торговое вліяніе Коринѳа на западѣ. У выхода изъ Коринѳскаго залива онъ основалъ рядъ колоній, между прочимъ Левкаду на полуостровѣ, связанномъ лишь узкимъ перешейкомъ съ материкомъ: для удобства сношеній съ Коркирой, коринѳяне прорыли каналъ поперекъ перешейка, и Левкада стала островомъ. Кипселъ основалъ также на востокѣ у Эгейскаго моря Потидею на полуостровѣ Халкидикѣ и открылъ торговлю съ Ѳракіей, богатой сырыми продуктами. Еще дальше пошелъ его сынъ Періандръ (627—587), который велъ нѣсколько колоніальныхъ войнъ, подчинилъ себѣ Коркиру, а также распространилъ свою власть на Эгину и Эпидавръ, лежащіе на востокъ отъ Коринѳа въ Сароническомъ заливѣ: Коринѳъ при немъ становится торговой и политической столицей обширнаго морского района, господствующей надь обоими заливами, которые прилегаютъ къ Истму. Періандръ роднится съ другими тираннами, Орѳагоридами въ Сикіонѣ, Ѳрасибуломъ Милетскимъ, устанавливаетъ связи съ Лидіей и Египтомъ; характерно, что его племянникъ носитъ египетское имя Псамметиха.
Мегара, при тираннахъ той же эпохи, заводитъ торговлю съ черноморскими странами, впервые начинаетъ вывозить изъ Чернаго моря хлѣбъ въ значительномъ количествѣ и ради обезпеченія хлѣбнаго подвоза завладѣваетъ ключомъ къ Понту, основывая у Босфора Византію и Калхедонъ. Наконецъ, въ Аѳинахъ тираннъ Писистратъ занимаетъ опорные пункты въ разныхъ частяхъ Эгейскаго моря, устанавливаетъ выгодные договоры съ тираннами острововъ Самоса и Наксоса и кладетъ основу будущей большой морской державы.
Внутренняя политика тиранновъ. По нѣкоторымъ случайнымъ свѣдѣніямъ можно составить представленіе о томъ, какое положеніе занимали тиранны въ борьбѣ классовъ. Геродотъ разсказываетъ по поводу реформъ Клисѳена Алкмеонида въ Аѳинахъ (506 г.) о его дѣдѣ по матери Клисѳенѣ сикіонскомъ (596—565), послѣднемъ изъ династіи Орѳагоридовъ.
Въ Сикіонѣ было четыре филы. Изъ нихъ три были предоставлены господствующему классу дорійскаго племени, происшедшему отъ завоевателей; напротивъ, подчиненное населеніе мѣстнаго происхожденія было сбито въ одну филу Эгіалеевъ (т.‑е. береговыхъ). По Геродоту, Клисѳенъ хотѣлъ принизить прежнихъ господъ, дорянъ, и поднять остальныхъ обывателей, оттѣсненныхъ въ худшее положеніе. Съ этою цѣлью онъ повелъ сложную религіозную политику. Клисѳенъ старался разорвать связь сикіонскихъ дорянъ съ дорянами другихъ областей, особенно Аргоса; такъ какъ у всѣхъ дорянъ были общія названія филъ, онъ переименовалъ дорійскія филы въ Сикіонѣ и надѣлилъ ихъ для смѣху прозвищами свинарей, ослятниковъ и поросятниковъ, а филу туземцевъ назвалъ, напротивъ, почетнымъ именемъ ἀρΧέλαοι, т.‑е. господъ. Затѣмъ Клисѳенъ запретилъ сказителямъ публичное исполненіе гомеровскихъ пѣсенъ, такъ какъ въ нихъ восхвалялся Аргосъ. Въ то же время онъ принялъ мѣры, чтобы истребить культъ мѣстнаго національно-дорійскаго героя Адраста, и перенесъ весь почетъ и жертвы этого культа на злѣйшаго миѳическаго противника Адрастова, Меланиппа, останки котораго нужно было для этой цѣли перевезти издалека, именно изъ Ѳивъ. Наконецъ, трагическіе хоры, которые пѣлись въ честь Адраста, онъ отдалъ простонародному богу, Діонису[1].
Въ разсказѣ Геродота много характернаго. Ясно видна тѣсная связь гомеровскаго эпоса съ бытомъ аристократіи: литература, прославляющая витязей, особенно популярна среди ихъ потомковъ, а врагъ аристократіи старается подорвать именно эту традиціонную опору. Затѣмъ интересно крайне свободное обращеніе правителя общины съ публичными культами и съ самими вѣрованіями народа: онъ вводить и отмѣняетъ обряды, перетасовываетъ миѳы, сочиняетъ новыя священныя имена, замѣняетъ одного святого другимъ. Можно подумать, что самъ онъ — просвѣщенный деспотъ, который ни во что не вѣритъ и распоряжается религіозными символами, какъ обыкновенными административными средствами. Наконецъ, Клисѳенъ совершаетъ важныя матеріальныя перестановки. Безъ сомнѣнія, около центровъ культа собирались извѣстныя жертвенныя общества; очень важно было распредѣленіе между ними храмовыхъ имуществъ и религіозныхъ приношеній. Если реформаторъ лишилъ однѣ общественныя группы ихъ ста-
- ↑ Гер. V, 67—8.
