разставляя руки на два аршина. Въ темнотѣ обрывается, сопитъ, крики сзади, вдругъ полетъ, палка въ землѣ, дребезгъ объ голову Вероники Платоновны, Сашукъ стоитъ на головѣ секунду. Хорошо, что луны нѣтъ!
Въ молчаньи только вздохи и дыханье. Снаружи вопросъ: — разбилось? что-то треснуло вѣдь… или это ваша голова?
Ударъ будто благодѣтеленъ для Воскеткиной.
Простой сосѣдкой она говоритъ:
— Доигрались! Чуть было голову мнѣ не разбили. Какъ вамъ не стыдно, Анна Львовна и Александръ Яковлевичъ? Положимъ, мы и сами были виноваты отчасти…
— Разумѣется, и вы были виноваты, тѣмъ болѣе, что вы первые начали — отвѣчала Полукласова черезъ заборъ.
— Положимъ, первыми начали ваши дѣти, но если бы мы даже и начали, мы не доводили дѣло до столкновеній, мы не посылали вызововъ.
— Ну, да вѣдь какъ вы и обошлись съ нашими секундантами!..
— Какъ они этого заслуживали. Но теперь, разъ шары разбиты, я думаю, можно прекратить счеты. Дмитрій Петровичъ, по крайней мѣрѣ, готовъ хоть сейчасъ, даже поцѣловаться, если нужно…
— Александръ Львовичъ ничего не имѣетъ противъ, разъ вы извинились.
Желаніе мира вдругъ охватило Боскеткину, такъ что она не подняла вызова, заключавшагося въ послѣднихъ словахъ Полукласовой, а только подтолкнула мужа къ щели, гдѣ уже стоялъ подведенный женою другой противникъ. Хорошо, что луна ушла!
Только что отзвучалъ поцѣлуй помирившихся со-
расставляя руки на два аршина. В темноте обрывается, сопит, крики сзади, вдруг полет, палка в земле, дребезг об голову Вероники Платоновны, Сашук стоит на голове секунду. Хорошо, что луны нет!
В молчании только вздохи и дыханье. Снаружи вопрос: — разбилось? что-то треснуло ведь… или это ваша голова?
Удар будто благодетелен для Воскеткиной.
Простой соседкой она говорит:
— Доигрались! Чуть было голову мне не разбили. Как вам не стыдно, Анна Львовна и Александр Яковлевич? Положим, мы и сами были виноваты отчасти…
— Разумеется, и вы были виноваты, тем более, что вы первые начали — отвечала Полукласова через забор.
— Положим, первыми начали ваши дети, но если бы мы даже и начали, мы не доводили дело до столкновений, мы не посылали вызовов.
— Ну, да ведь как вы и обошлись с нашими секундантами!..
— Как они этого заслуживали. Но теперь, раз шары разбиты, я думаю, можно прекратить счеты. Дмитрий Петрович, по крайней мере, готов хоть сейчас, даже поцеловаться, если нужно…
— Александр Львович ничего не имеет против, раз вы извинились.
Желание мира вдруг охватило Боскеткину, так что она не подняла вызова, заключавшегося в последних словах Полукласовой, а только подтолкнула мужа к щели, где уже стоял подведенный женою другой противник. Хорошо, что луна ушла!
Только что отзвучал поцелуй помирившихся со-
