жет служить доказательством получения денег и на этом основании можно требовать их обратно (Сен. реш. II, № 517).
Каждый подлинный документ, домашний или нотариальный, по своей форме имеет одинаковую силу (Уст. 458). Различие вытекает из содержания его. Так, например, если акт заключает в себе указание на день совершения его, то достоверность этого указания будет зависеть от того, кем оно сделано, на чьем авторитете основано: сделано ли оно только сторонами, только частными лицами, или засвидетельствовано должностным лицом; в первом случае оно имеет силу только для сторон и их преемников, к последнем же случае — и против третьих лиц (Уст. 476—77). Свидетельство должностных лиц не может быть опровергаемо показаниями частных свидетелей (Уст. 410) или домашними документами (Уст. 459), пока не доказаны подлог или противозаконность акта. В этом смысле публичные документы имеют преимущество перед домашними (Уст. 459). Правда, подлог в публичном документе или противозаконность его можно доказывать и свидетелями, и частными бумагами.
б) Подлинность. Подлинность документа есть происхождение выраженных в нем мыслей и воли от тех именно лиц, которым они приписываются. Очевидно затем, что подлинность документа есть важное условие достоверности его: только она ставит суд в такое положение, что он как бы сам лично слышит от этих лиц их распоряжения, признания, показания или свидетельства. Для того чтобы принять документ в доказательство, суд должен быть уверен в его подлинности. Сомнение в том может возникать различными путями. Публичные документы обыкновенно имеют на себе внешние признаки подлинности, наприм., печать присутственного места или должностного лица. В большинстве случаев эти признаки знакомы суду и, если нет спора о подлоге, суд может предполагать подлинность такого документа, так что лицо, представившее его, не обязано доказывать подлинности (Уст. 543, 555, 544). В случае же спора или сомнения суд может войти в сношение с тем присутственным местом или должностным лицом, которому документ приписывается и поверить таким образом подлинность документа (Уст. 499). Напротив, частные документы не имеют на себе таких внешних признаков подлинности, которые были бы знакомы суду; он не может знать почерков и печатей всех частных лиц, и вот почему такие документы не предполагаются подлинными, и если заявлено сомнение противником, то лицо, представившее документ, обязано доказать его подлинность (Мот. гос. канц. пред ст. 534 Уст.). Но противник должен заявить это сомнение в том же или в первом следующем заседании суда по предъявлении ему документа (Уст. 545), иначе возникает предположение в пользу подлинности, и если он желает опровергать это предположение, то обязан доказать подложность акта (Уст. 544, 555).
Наш устав различает производство по сомнению в подлинности акта и производство по спору о подлоге акта. Но в том и другом идет речь о подлинности или подложности, потому что это — соотносительные понятия. Правда, и подлинный документ может быть подделан или искажен в частностях, наприм., в означении суммы, дня и года и т. п., но насколько он будет подложен, настолько
