высотѣ косматаго зеленаго воза говорила о ея неусыпной бдительности, о ея томительной тревогѣ.
Вдругъ послышался топотъ многоконнаго отряда; справа показалась толпа верховыхъ и неистово неслась прямо къ Марусиному возу.
Нѣсколько дикихъ охрипшихъ голосовъ издали закричали ей:
— Стой! стой!
Она остановила возъ.
Мгновенно ее окружили и грубые вопросы на чуждомъ ей нарѣчіи посыпались со всѣхъ сторонъ:
— Куда?… Откуда?… Чья ты?…
— Изъ хуторка, отвѣчала Маруся.—Данила Чабана дочка. Везу сѣно въ хуторъ Гопы, въ пану Кнышу.
Успокоенные всадники раздались немного и сиплый голосъ сказалъ съ досадою:
— Вѣдь я-же говорилъ вамъ, что фальшивая тревога, а вы полошитесь какъ степная птица! Ну гдѣ-жъ ваши польскіе шпіоны?
— Да вѣдь никакой бѣды не сталось оттого, что мы проскакали полверсты въ сторону? возразилъ на это другой голосъ, ясно принадлежавшій молодому, подвижному и безпечному человѣку.
— Когда въ головѣ вѣтеръ ходитъ, такъ все не бѣда! съ неудовольствіемъ проворчалъ первый.
Остальное ворчанье заглушилъ свистъ взмахнутой нагайки и топотъ рванувшагося впередъ коня.
— Экъ сердитый какой! промолвилъ второй голосъ съ легкимъ смѣхомъ.—За мной, ребята. Возъ захватите!
Отрядъ двинулся и подъ его прикрытіемъ двинулся Марусинъ возъ.
Куда дѣвочка ни обращала глаза, со всѣхъ сторонъ она видѣла около себя мрачныя, зловѣщія фигуры, грубыя, суровыя лица; всѣ ѣхали шагомъ и словно предавались отдохновенію, погрузившись въ свои мысли и думы и на время отбросивъ свои сторожскіе наѣздническіе пріемы. На иныхъ лицахъ выражалось уныніе, на другихъ забота, или неугомонная отвага, или усталое равнодушіе ко всему на свѣтѣ.
высоте косматого зеленого воза говорила о её неусыпной бдительности, о её томительной тревоге.
Вдруг послышался топот многоконного отряда; справа показалась толпа верховых и неистово неслась прямо к Марусиному возу.
Несколько диких охрипших голосов издали закричали ей:
— Стой! стой!
Она остановила воз.
Мгновенно ее окружили и грубые вопросы на чуждом ей наречии посыпались со всех сторон:
— Куда?… Откуда?… Чья ты?…
— Из хуторка, отвечала Маруся.— Данила Чабана дочка. Везу сено в хутор Гопы, в пану Кнышу.
Успокоенные всадники раздались немного и сиплый голос сказал с досадою:
— Ведь я же говорил вам, что фальшивая тревога, а вы полошитесь как степная птица! Ну где ж ваши польские шпионы?
— Да ведь никакой беды не сталось оттого, что мы проскакали полверсты в сторону? возразил на это другой голос, ясно принадлежавший молодому, подвижному и беспечному человеку.
— Когда в голове ветер ходит, так всё не беда! с неудовольствием проворчал первый.
Остальное ворчанье заглушил свист взмахнутой нагайки и топот рванувшегося вперед коня.
— Эк сердитый какой! промолвил второй голос с легким смехом. — За мной, ребята. Воз захватите!
Отряд двинулся и под его прикрытием двинулся Марусин воз.
Куда девочка ни обращала глаза, со всех сторон она видела около себя мрачные, зловещие фигуры, грубые, суровые лица; все ехали шагом и словно предавались отдохновению, погрузившись в свои мысли и думы и на время отбросив свои сторожские наезднические приемы. На иных лицах выражалось уныние, на других забота, или неугомонная отвага, или усталое равнодушие ко всему на свете.
