звѣзды и оттуда проговорилъ глухо, какъ будто горло его сдавливала желѣзная рука:
— Я ему напишу все, что требуется.
— Доброе дѣло,—отвѣтилъ на это сѣчевикъ.
Еще на нѣсколько минутъ наступило молчаніе.
Между тѣмъ глаза сѣчевика встрѣтились съ глазами Маруси и онъ ласковымъ знакомъ головы и улыбкой далъ ей понять, чтобы она постаралась снова заснуть и отдохнуть.
Но она, въ отвѣтъ, указала на пана гетмана.
Онъ понялъ что ее мучитъ, и опять отвѣтилъ ей успокоивающимъ знакомъ.
Панъ гетманъ подошелъ къ столу и началъ писать.
Важное, надо полагать, было это письмо и трудно ему было писать.
Когда оно было окончено, панъ гетманъ передалъ его сѣчевику.
— Прочти!—проговорилъ онъ.
Сѣчевикъ прочелъ исписанный листокъ, сложилъ и, взявъ свою бандурскую шапку, бережно засунулъ его подъ шапочную подкладку.
— Когда-жъ доставишь?—спросилъ панъ гетманъ.
— Какъ только донесетъ меня Богъ и добрая доля, такъ и доставлю,—отвѣтилъ сѣчевикъ.
И съ этими словами онъ всталъ.
— Идешь?—спросилъ панъ гетманъ.
— Иду, пане гетмане; счастливо вамъ оставаться.
Маруся въ одно мгновенье была тоже на ногахъ.
— Меня не покинешь?—спросила она.
— Нѣтъ, не покину,—отвѣчалъ ей сѣчевикъ, слегка наклоняя надъ нею свое смуглое лицо.—А коли утомилась, такъ на рукахъ понесу.
Маруся схватила его за руку.
— Бью челомъ пану гетману,—сказалъ сѣчевикъ, низко кланяясь.
— Онъ продастъ насъ!—глухо проговорилъ панъ гетманъ.
звезды и оттуда проговорил глухо, как будто горло его сдавливала железная рука:
— Я ему напишу всё, что требуется.
— Доброе дело, — ответил на это сечевик.
Еще на несколько минут наступило молчание.
Между тем глаза сечевика встретились с глазами Маруси и он ласковым знаком головы и улыбкой дал ей понять, чтобы она постаралась снова заснуть и отдохнуть.
Но она, в ответ, указала на пана гетмана.
Он понял что ее мучит, и опять ответил ей успокаивающим знаком.
Пан гетман подошел к столу и начал писать.
Важное, надо полагать, было это письмо и трудно ему было писать.
Когда оно было окончено, пан гетман передал его сечевику.
— Прочти! — проговорил он.
Сечевик прочел исписанный листок, сложил и, взяв свою бандурскую шапку, бережно засунул его под шапочную подкладку.
— Когда ж доставишь? — спросил пан гетман.
— Как только донесет меня Бог и добрая доля, так и доставлю, — ответил сечевик.
И с этими словами он встал.
— Идешь? — спросил пан гетман.
— Иду, пане гетмане; счастливо вам оставаться.
Маруся в одно мгновенье была тоже на ногах.
— Меня не покинешь? — спросила она.
— Нет, не покину, — отвечал ей сечевик, слегка наклоняя над нею свое смуглое лицо. — А коли утомилась, так на руках понесу.
Маруся схватила его за руку.
— Бью челом пану гетману, — сказал сечевик, низко кланяясь.
— Он продаст нас! — глухо проговорил пан гетман.
