въ темныхъ и затѣмъ снова въ радужныхъ, смотря по направленью своего полета.
Съ могилы открывался Днѣпръ.
Онъ представлялся отсюда громаднымъ розливомъ вороненой стали. На противоположномъ берегу высились лѣсистыя горы—снизу совсѣмъ черныя, а сверху точно подернутыя золотистымъ огнемъ.
Доходилъ ропотъ воды снизу и звонкій шелестъ очерета; кругомъ чувствовалась удивительная свѣжесть; время отъ времени,
в темных и затем снова в радужных, смотря по направленью своего полета.
С могилы открывался Днепр.
Он представлялся отсюда громадным розливом вороненой стали. На противоположном берегу высились лесистые горы — снизу совсем черные, а сверху точно подернутые золотистым огнем.
Доходил ропот воды снизу и звонкий шелест очерета; кругом чувствовалась удивительная свежесть; время от времени,
