низація и обогащеніе отдѣльной русской библіотеки при Университетѣ, ставшей весьма важнымъ и полезнымъ учрежденіемъ для Финляндіи. За время своего профессорства онъ составилъ и издалъ цѣлый рядъ учебныхъ книг и по русскому языку и исторіи для финляндцевъ, а также редактировалъ, по порученію Статсъ-Секретаріата, шведско-русскій словарь, вышедшін въ 1847—8 гг. Назначенный въ 1844 г. экзаменаторомъ русскаго языка въ училищахъ Финляндіи, онъ въ послѣдующіе годы (въ лѣтніе мѣсяцы) объѣздилъ весь край, — однажды съ знаменитымъ Ленротомъ, и описалъ свои путешествія въ книгѣ „Переѣзды по Финляндіи“ (1847 г.). Всѣми своими каникулами Г. пользовался для поѣздокъ въ Петербургъ и свиданій съ Плетневымъ и другими близкими. Въ 1847 г. онъ совершилъ первое путешествіе по Швеціи, воспоминания о которомъ были также напечатаны. До 1846 г. Г. усердно сотрудничалъ въ „Современникѣ“, главнымъ образомъ, по темамъ финляндскимъ и скандинавскимъ, что отнимало у него не мало времени, отрывая отъ болѣе важныхъ ученыхъ занятій. Но въ этомъ году Плетневъ прекратилъ свое изданіе, и Г. могъ теперь посвящать болѣе времени чистой наукѣ, сообразно съ своими вкусами и спеціальными интересами. Дѣйствительно, вторая половина финляндской его дѣятельности характеризуется болѣе интенсивной научной работой и увлеченіемъ изъисканіями по вопросамъ то русской филологіи, то исторіи литературы, то русской исторіи, такъ какъ всѣ эти области одинаково привлекали его вниманіе. Уже къ началу 1845 г. относятся первые результаты серьезныхъ занятій Г. русской филологіей и русской литературой, — именно его статьи въ „Современникѣ“ о русскомъ глаголѣ и затѣмъ о Державинѣ, т. е. какъ разъ по тѣмъ предметамъ, которые впослѣдствіи стали его спеціальною областью. Этихъ занятій онъ уже не покидалъ, а напротивъ — съ тѣхъ поръ втягивался въ нихъ все болѣе и всячески искалъ способовъ для углубленія и расширенія своихъ знаній и своего научнаго горизонта.
Въ этомъ смыслѣ сыграла важную роль его поѣздка въ Москву въ 1849 г., знакомство съ мѣстными литераторами и учеными и особенно сближеніе съ извѣстнымъ лингвистомъ К. А. Коссовичемъ, который, занявшись съ нимъ греческимъ и санскритскимъ языками, далъ ему много въ отношеніи метода и основъ лингвистическихъ изученій, не говоря уже о вліяніи его заразительнаго одушевленія своимъ предметомъ. Къ этому же году относится и начало его ученыхъ сношеній съ однимъ изъ виднѣйшихъ представителей Петербургской Академіи Наукъ — А. А. Куникомъ, написавшимъ ему письмо по поводу его статьи „Дѣйствительно-ли М. Беръ авторъ хроники?“. Насколько Коссовичъ сыгралъ роль въ филологической подготовкѣ Г. къ послѣдующимъ его филологическимъ занятіямъ, настолько въ изученіяхъ и интересахъ историко-литературныхъ постояннымъ его совѣтникомъ и руководителемъ былъ Плетневъ, стоявшій въ центрѣ литературной жизни того времени и снабжавшій его цѣнными свѣдѣніями и указаніями, какъ это видно изъ ихъ переписки. 1850-й годъ сталъ важнымъ и поворотнымъ въ личной жизни Г. Хотя онъ жилъ съ матерью и сестрой,
