Императорскій Лицей, дорогой ему по годамъ ученія, предложилъ ему занять каѳедру русской словесности, а одновременно Плетневъ рекомендовалъ и устроилъ его преподавателемъ (русскаго, нѣмецкаго языка, исторіи и географіи) къ старшимъ сыновьямъ Наслѣдника Цесаревича, Великимъ Князьямъ Николаю и Александру Александровичамъ.
Въ январѣ 1853 г. Г. переселился въ Петербургъ и вступилъ въ свои новыя должности. Эта важная, коренная перемѣна въ жизни его, осуществивъ его мечту о возвращеніи на родину и открывъ передъ нимъ новую интересную сферу дѣятельности, создала ему и весьма видное, почетное положеніе въ обществѣ, но зато отдалила значительно осуществленіе его стремленія посвятить себя всецѣло научнымъ трудамъ въ излюбленной области. Онъ до того былъ обремененъ, при своей добросовѣстности, исполненіемъ своихъ двойныхъ педагогическихъ обязанностей, что не былъ въ состояніи, особенно въ первые годы по переѣздѣ въ Петербургъ, удѣлять достаточно времени кабинетнымъ занятіямъ и успѣшно двигать свои ученыя работы. Если служба его въ Лицеѣ проходила спокойно и гладко, то нельзя этого сказать о придворной службѣ, гдѣ проведеніе имъ своихъ учебныхъ пріемовъ, взглядовъ и убѣжденій, по условіямъ его положенія, зависимаго отъ мало понимавшихъ дѣло и ревнивыхъ воспитателей Великихъ Князей, стоило ему огромныхъ усилій, постоянной борьбы и немалыхъ огорченій, не только пока онъ былъ преподавателемъ, но даже и по приглашеніи его В. П. Титовымъ, осенью 1857 г., наблюдателемъ классовъ. Отсутствіе твердой системы и ясной, обдуманной программы въ дѣлѣ ученія и воспитанія и неудачный выборъ главныхъ руководителей (сперва съ 1856 г. малоопытнаго и неустойчиваго Титова, а затѣмъ враждебнаго всему русскому, зазнавшагося нѣмца Гримма) крайне затрудняло положеніе Г., несмотря на все довѣріе и любовь, какими онъ пользовался со стороны учениковъ своихъ, а также Августѣйшихъ ихъ Родителей. При такихъ условіяхъ онъ довелъ свои занятія съ Великими Князьями лишь до совершеннолѣтія Наслѣдника Цесаревича (сентябрь 1859 г.) и, въ виду интригъ Гримма, рѣшилъ уйти, при чемъ поднесъ Наслѣднику извѣстный „Альбомъ“ свой съ изложеніемъ своихъ мыслей и совѣтовъ касательно Его высохаго призванія, а въ письмѣ къ Государынѣ далъ чистосердечный отчетъ въ своей дѣятельности, какъ наставника Великихъ Князей, въ связи съ своими воспитательными принципами. И то и другое было принято въ высшей степени милостиво. Августѣйшіе ученики были очень огорчены уходомъ Г. Цесаревичъ сознавалъ огромную пользу, вынесенную изъ занятій съ нимъ (прежде всего по русскому языку); особенно же трогательно съ нимъ прощался Великій Князь Александръ Александровичъ, сохранившій до конца жизни свѣтлую память о немъ, какъ о наставникѣ своей юности.
Съ половины 1850-хъ гг. Г., нѣсколько менѣе обремененный учебными занятіями, чѣмъ въ первые годы, сталъ вновь удѣлять немногіе часы досуга своимъ ученымъ работамъ, и въ 1855 г. помѣстилъ нѣсколько статей по русскому языку въ „Извѣстіяхъ“ II Отдѣленія. Въ этомъ же году
