ставленіемъ еще нѣсколькихъ статей и замѣтокъ о поэтѣ. По случаю коронаціи Александра III, въ маѣ того года, Г. адресовалъ ему въ Москву письменное привѣтствіе и полумиль телеграфный милостивый отвѣтъ. Продолжая свои филологическіе работы и подготовляя новое, уже 3-е изданіе своихъ „Филологическихъ Разысканій“, онъ задумалъ составить, въ видѣ практическаго руководства, краткое извлеченіе изъ своихъ „Спорныхъ вопросовъ русскаго правописанія“, что было съ сочувствіемъ встрѣчено II Отдѣленіемъ, на засѣданіяхъ котораго сь октября 1883 г. Г. сталь читать свое руководство для совмѣстнаго обсужденія и одобренія сочленами своихъ положеній. Работа эта продолжалась и въ 1884 г.
26 октября 1883 г., по случаю 100-лѣтія учрежденія Россійской Академіи, Отдѣленіе устроило торжественное собраніе, въ которомъ на долю его Предсѣдателя выпала, конечно, дѣятельная роль. Надо отмѣтить по этому поводу, что съ начала 1880-хъ гг. Академія вступила въ новый періодъ своей жизни, именно со смертью ея Президента графа Литке и съ назначеніемъ на его мѣсто графа Д. А. Толстого. Отдѣленіе Русскаго языка и словесности, которое занимало до того особое, неравноправное и какъ бы приниженное, а потому обидное положеніе рядомъ съ другими двумя, могло теперь ожидать болѣе справедливаго къ себѣ отношенія. Г., горячо принимавшій къ сердцу больной вопросъ о положеніи ІІ-го Отдѣленія въ составѣ Академіи и всячески отстаивавшій его права и интересы, не могъ мириться со страннымъ взглядомъ на него бывшихъ Президентовъ Академіи (графа Уварова, графа Блудова и графа Литке), смотрѣвшихъ свысока на ІІ-е Отдѣленіе и считавшихъ настоящей Академіей только два другія Отдѣленія, и теперь нашелъ въ новомъ Президентѣ просвѣщенное и сочувственное отношеніе къ роли и задачамъ II Отдѣленія. При немъ положеніе и права его членовъ получили если не полное уравненіе, то нѣкоторое повышеніе. Характеризуя образъ дѣйствій и роль Г. въ Отдѣленіи въ эти 80-ые годы, академикъ Ягичъ говорить: „Едва вѣрится, что званіе Предсѣдательствующаго… получило офиціальное скрѣпленіе лишь въ 1884 г. Припоминаю эту мелочь въ доказательство непритязательности Г. Она проявлялась вездѣ и всегда. Въ нашихъ засѣданіяхъ онъ самъ записывалъ, что нужно было вносить въ протоколы, самъ приготовлялъ выдержки для напечатанія въ Сборникѣ, самъ велъ всю редакцію Сборника, заботился о составленіи подъ его наблюденіемъ указателей, постоянно докладывалъ о ходѣ печатанія нашихъ изданій, велъ переговоры съ типографіей и т. д. Во всемъ этомъ выказывалась его изумительная аккуратность и добросовѣстность; его же товарищеское чувство вызывало нашу безпредѣльную преданность. Я не помню случая, когда бы у насъ произошли какія-либо разногласія — столь разумно и убѣдительно велъ онъ дѣла“. Нельзя не упомянуть еще, что сверхъ всѣхъ своихъ обязанностей и ученыхъ работъ, Г. бралъ на себя весьма часто составленіе отчетовъ о дѣятельности Отдѣленія, а также о присужденіи различныхъ премій. Онъ же составлялъ и проекты правилъ о новыхъ преміяхъ (напр., Котляревскаго, Ко-
