и безо́бразной жизни, низринутъ былъ въ эту чувственную, многосоставную, многоводную, въ образы и мечтанія погруженную жизнь, въ состояніе неразумныхъ животныхъ. Ибо быть погружену въ образы или жить въ нихъ и подъ вліяніемъ ихъ, есть свойство неразумныхъ животныхъ, а не существъ разумныхъ.
Послѣ же того, какъ ниспалъ человѣкъ въ такое состояніе, кто можетъ сказать, въ какія страсти, въ какое злонравіе, и въ какія заблужденія введенъ онъ былъ своимъ воображательнымъ мечтаніемъ? Нравоученіе наполнилъ разными обольщеніями, физику — многими лжеученіями, богословіе — непотребными и нелѣпыми догматами и баснями. И не древніе только, но и новѣйшіе мыслители, желая любомудрствовать и говорить о Богѣ и о божественныхъ, простыхъ и недоступныхъ воображенію и фантазіи таинствахъ (ибо въ этомъ трудѣ должна работать высшая сила души — умъ), и приступивъ къ сему дѣлу прежде очищенія своего ума отъ страстныхъ видовъ и воображательныхъ образовъ чувственныхъ вещей, вмѣсто истины нашли ложь. И, что особенно многобѣдственно, они эту ложь свою заключили въ объятія души и сердца и держатъ крѣпко, какъ истину, выражающую дѣйствительность. И такимъ образомъ вмѣсто богослововъ явились баснословами, предавшись, по Апостолу, въ неискусенъ умъ (Рим. 1, 28). (См. о семъ Исаака Сиріанина въ концѣ посланія св. Симеону, сл. 55-е).
Итакъ, брате мой, если ты желаешь легко и удобно освободиться отъ такихъ заблужденій и страстей, если ищешь избѣжать разныхъ сѣтей и козней діавола, если вожделѣваешь соединиться съ Богомъ и улучить божественный свѣтъ и истину, мужественно вступи въ брань съ своимъ воображеніемъ и борись съ нимъ всѣми твоими силами, чтобы обнажить умъ свой отъ всякихъ ви-
