«Опять я одинъ и хочу имъ быть, одинъ съ яснымъ небомъ и свободнымъ моремъ; и снова послѣполуденное время вокругъ меня.
Въ послѣполуденное время обрѣлъ я нѣкогда впервыѣ своихъ друзей, также въ послѣполуденное время вторично обрѣлъ я ихъ: — въ тотъ часъ, когда становится болѣе спокойнымъ всякій свѣтъ.
Ибо частички счастья, блуждающія еще между небомъ и землей, ищутъ пристанища себѣ въ свѣтлой душѣ: теперь отъ счастья сталъ болѣе спокойнымъ всякій свѣтъ.
О, послѣполуденное время моей жизни! Однажды спустилось также и мое счастье въ долину искать себѣ пристанища: тогда обрѣло оно эти открытый, гостепріимныя души!
О, послѣполуденное время моей жизни! Чего ни отдалъ бы я, чтобы имѣть одно: живое насажденіе моихъ мыслей и утренній разсвѣтъ моей высшей надежды!
Послѣдователей искалъ нѣкогда созидающій и дѣтей своей надежды: и вотъ оказалось, что онъ не можетъ найти ихъ иначе, какъ самъ впервыѣ создавъ ихъ.
Такъ и я нахожусь среди своего дѣла, идя къ своимъ дѣтямъ и возвращаясь отъ нихъ: ради своихъ дѣтей долженъ Заратустра довершить самого себя.
Ибо отъ всего сердца любятъ только свое дитя и свое дѣло; и гдѣ есть великая любовь къ самому себѣ, тамъ служитъ она признакомъ беременности: такъ замѣчалъ я.
Еще цвѣтутъ мои дѣти своей первой весною; стоя близко другъ къ другу, вмѣстѣ колеблемыя вѣтромъ деревья моего сада и лучшей земли.
«Опять я один и хочу им быть, один с ясным небом и свободным морем; и снова послеполуденное время вокруг меня.
В послеполуденное время обрел я некогда впервые своих друзей, также в послеполуденное время вторично обрел я их: — в тот час, когда становится более спокойным всякий свет.
Ибо частички счастья, блуждающие еще между небом и землей, ищут пристанища себе в светлой душе: теперь от счастья стал более спокойным всякий свет.
О, послеполуденное время моей жизни! Однажды спустилось также и мое счастье в долину искать себе пристанища: тогда обрело оно эти открытый, гостеприимные души!
О, послеполуденное время моей жизни! Чего ни отдал бы я, чтобы иметь одно: живое насаждение моих мыслей и утренний рассвет моей высшей надежды!
Последователей искал некогда созидающий и детей своей надежды: и вот оказалось, что он не может найти их иначе, как сам впервые создав их.
Так и я нахожусь среди своего дела, идя к своим детям и возвращаясь от них: ради своих детей должен Заратустра довершить самого себя.
Ибо от всего сердца любят только свое дитя и свое дело; и где есть великая любовь к самому себе, там служит она признаком беременности: так замечал я.
Еще цветут мои дети своей первой весною; стоя близко друг к другу, вместе колеблемые ветром деревья моего сада и лучшей земли.
