съ чулочками, и вышло у него каждой вещи по дюжинѣ, которыя онъ бережно уклалъ въ картонъ съ иностранными клеймами... и все ето, увѣряю васъ, онъ сдѣлалъ въ нѣсколько минутъ. „Нe плачь красавица,“ приговаривалъ онъ изломаннымъ Русскимъ языкомъ,—„не плачь! тебѣ же годится на приданое!“—Когда онъ окончилъ свою работу, тогда прибавилъ: „теперь и твоя очередь, красавица!“
Съ сими словами, онъ махнулъ рукою, топнулъ; на всѣхъ часахъ пробило тринадцать часовъ, всѣ колокольчики зазвенѣли, всѣ органы заиграли, всѣ куклы запрыгали, и изъ банки съ пудрой выскочила безмозглая французская голова; изъ банки съ табакомъ чуткой нѣмецкій носъ съ ослиными ушами; а изъ бутылки съ содовой водою туго набитый англинскій животъ. Всѣ ети почтенные господа усѣлись въ кружокъ и выпучили глаза на волшебника.
„Горе!“ вскричалъ чародѣй.
“Да! горе“—отвѣчала безмозглая французская голова—„пудра вышла изъ моды!“
