— Израиль былъ у Флинта канониромъ, — замѣтилъ глухимъ голосомъ Грей.
Я смѣло направилъ лодку къ своей излюбленной пристани. Теченіе ослабѣло настолько, что я имѣлъ полную возможность держаться этого направленія. За то мы обратились теперь къ Испаньолѣ не кормой, а бортомъ, представляя таким образомъ очень удобную цѣль.
Я не только видѣлъ, но даже слышалъ, какъ подлецъ Израиль Гандсъ катилъ по палубѣ ядро, толкая его ногою.
— Кто здѣсь всѣхъ лучше стрѣляетъ? — спросилъ капитанъ.
— Безъ всякаго сомнѣнія мистеръ Трелонэ, — отвѣчалъ я.
— Мистеръ Трелонэ, неугодно ли вамъ будетъ уложить одного изъ этихъ негодяевъ? — продолжалъ капитанъ, — хоть Гандса что-ли?
Трелонэ спокойно, какъ на охотѣ, осмотрѣлъ курокъ своего мушкета.
Осторожнѣе, сэръ, берегитесь отдачи, — сказалъ капитанъ, — а то вы насъ опрокините. Приготовьтесь всѣ поддержать равновѣсіе послѣ выстрѣла.
Сквайръ прицѣлился, весла остановились, всѣ мы наклонились впередъ, чтобы поддержать равновѣсіе, и наши движенія были такъ хорошо разсчитаны, что въ лодку не влилось ни капли воды.
Бунтовщики уже повернули пушку на лафетѣ. Передъ жерломъ стоялъ Гандсъ и держалъ въ рукахъ банникъ. Онъ выставился больше всѣхъ, но въ моментъ выстрѣла случайно нагнулся и пуля, просвиставъ у него надъ головою, попала въ одного изъ четырехъ другихъ.
Раненый закричалъ. Крику его отвѣтили не только голоса на шкунѣ, но и множество голосовъ на островѣ. Я взглянул на берегъ. Негодяи бѣжали изъ лѣса къ шлюпкамъ.
— Капитанъ, — вскричалъ я, — шлюпки!
— Ничего, правьте! — отвѣчалъ тотъ. — Что-жь дѣлать, если попадемъ въ болото… если не причалимъ, то вѣдь еще хуже будетъ.
— Одна изъ шлюпокъ плыветъ на насъ, — продолжалъ я, — а прочіе матросы вѣроятно бѣгутъ отрѣзывать намъ отступленіе.
— Что-жь, пусть пеняютъ тогда на себя. Знаете пословицу: что морякъ на землѣ, что кавалеристъ пѣшкомъ… Ихъ я не бо-
— Израиль был у Флинта канониром, — заметил глухим голосом Грей.
Я смело направил лодку к своей излюбленной пристани. Течение ослабело настолько, что я имел полную возможность держаться этого направления. Зато мы обратились теперь к Испаньоле не кормой, а бортом, представляя таким образом очень удобную цель.
Я не только видел, но даже слышал, как подлец Израиль Гандс катил по палубе ядро, толкая его ногою.
— Кто здесь всех лучше стреляет? — спросил капитан.
— Без всякого сомнения мистер Трелонэ, — отвечал я.
— Мистер Трелонэ, неугодно ли вам будет уложить одного из этих негодяев? — продолжал капитан, — хоть Гандса что ли?
Трелонэ спокойно, как на охоте, осмотрел курок своего мушкета.
Осторожнее, сэр, берегитесь отдачи, — сказал капитан, — а то вы нас опрокинете. Приготовьтесь все поддержать равновесие после выстрела.
Сквайр прицелился, вёсла остановились, все мы наклонились вперёд, чтобы поддержать равновесие, и наши движения были так хорошо рассчитаны, что в лодку не влилось ни капли воды.
Бунтовщики уже повернули пушку на лафете. Перед жерлом стоял Гандс и держал в руках банник. Он выставился больше всех, но в момент выстрела случайно нагнулся и пуля, просвистав у него над головою, попала в одного из четырёх других.
Раненый закричал. Крику его ответили не только голоса на шхуне, но и множество голосов на острове. Я взглянул на берег. Негодяи бежали из леса к шлюпкам.
— Капитан, — вскричал я, — шлюпки!
— Ничего, правьте! — отвечал тот. — Что ж делать, если попадём в болото… если не причалим, то ведь ещё хуже будет.
— Одна из шлюпок плывёт на нас, — продолжал я, — а прочие матросы вероятно бегут отрезывать нам отступление.
— Что ж, пусть пеняют тогда на себя. Знаете пословицу: что моряк на земле, что кавалерист пешком… Их я не бо-
