— Жаль, а то мнѣ бы хотѣлось послать имъ еще пулю или двѣ! — сказалъ онъ со вздохомъ.
— Редрутъ! — лепеталъ сквайръ. — О, мой бѣдный Редрутъ!.. Прости меня ради Бога! Скажи, что ты меня прощаешь… Ну, скажи!
— Что вы, баринъ! Мнѣ ли васъ прощать!.. Но если вы требуете, то аминь!
— Спустя минуту, онъ попросилъ, чтобы кто-нибудь прочиталъ молитву.
— Нельзя же безъ отходной, — прибавилъ онъ, какъ бы извиняясь.
То были его послѣднія слова. Онъ вздохнулъ еще разъ и умеръ.
Между тѣмъ капитанъ принялся опоражнивать свои карманы и тутъ только я понялъ, почему они у него такъ странно топырились всю дорогу. Онъ вынулъ изъ нихъ англійскіе флаги, связки веревокъ, чернильницу, перья, корабельный журналъ, нѣсколько пачек табаку и разную мелочь. Отыскавъ на дворѣ длинный шестъ, онъ съ помощью Гунтера воткнулъ его подлѣ блокгауза, взобрался на крышу и собственноручно повѣсилъ на немъ одинъ изъ флаговъ.
Сдѣлавши это, онъ видимо очень обрадовался и началъ провѣрять наличность нашихъ запасовъ, какъ будто у него не было дѣла важнѣе. Это занятіе не мѣшало ему издали слѣдить за агоніей Редрута. Едва бѣдный старикъ скончался, капитанъ развернулъ другой флаг и благоговѣйно накрылъ имъ покойника.
— Не слишкомъ горюйте, сэръ, — обратился онъ къ сквайру, пожимая ему руку. — Ему тамъ лучше, а умеръ онъ честно. Нѣтъ лучше смерти, какъ если кто умираетъ, исполняя свой долг…
Потомъ онъ отвелъ меня въ сторону и спросил:
— Докторъ Лайвей, вы черезъ сколько времени ожидаете вспомогательный корабль?
— Сочтите сами, — отвѣчалъ я. — Сквайръ условился съ Бландли, чтобы выслать корабль не раньше и не позднѣе августа… Значитъ черезъ нѣсколько недѣль.
— Ну-съ, такъ я скажу вамъ, докторъ, что мы попались въ отличные тиски, — объявилъ капитанъ, неистово ероша себѣ волосы.
— Ничего, — возразилъ я, — Богъ дастъ выберемся.
— Жаль, а то мне бы хотелось послать им ещё пулю или две! — сказал он со вздохом.
— Редрут! — лепетал сквайр. — О, мой бедный Редрут!.. Прости меня ради Бога! Скажи, что ты меня прощаешь… Ну, скажи!
— Что вы, барин! Мне ли вас прощать!.. Но если вы требуете, то аминь!
— Спустя минуту, он попросил, чтобы кто-нибудь прочитал молитву.
— Нельзя же без отходной, — прибавил он, как бы извиняясь.
То были его последние слова. Он вздохнул ещё раз и умер.
Между тем капитан принялся опоражнивать свои карманы и тут только я понял, почему они у него так странно топырились всю дорогу. Он вынул из них английские флаги, связки верёвок, чернильницу, перья, корабельный журнал, несколько пачек табаку и разную мелочь. Отыскав на дворе длинный шест, он с помощью Гунтера воткнул его подле блокгауза, взобрался на крышу и собственноручно повесил на нём один из флагов.
Сделавши это, он, видимо, очень обрадовался и начал проверять наличность наших запасов, как будто у него не было дела важнее. Это занятие не мешало ему издали следить за агонией Редрута. Едва бедный старик скончался, капитан развернул другой флаг и благоговейно накрыл им покойника.
— Не слишком горюйте, сэр, — обратился он к сквайру, пожимая ему руку. — Ему там лучше, а умер он честно. Нет лучше смерти, как если кто умирает, исполняя свой долг…
Потом он отвёл меня в сторону и спросил:
— Доктор Лайвей, вы через сколько времени ожидаете вспомогательный корабль?
— Сочтите сами, — отвечал я. — Сквайр условился с Бландли, чтобы выслать корабль не раньше и не позднее августа… Значит через несколько недель.
— Ну-с, так я скажу вам, доктор, что мы попались в отличные тиски, — объявил капитан, неистово ероша себе волосы.
— Ничего, — возразил я, — Бог даст выберемся.
