вой бухтѣ, ближайшей къ пещерѣ Бена Гунна, а Грей, высадивъ насъ, вернулся сторожить шкуну.
Съ берега къ пещерѣ шелъ отлогій подъемъ. Завидя насъ, сквайръ пошелъ къ намъ навстрѣчу. Со мной онъ обошелся ласково и ни словомъ ни упомянулъ о моей выходкѣ, но на поклонъ Сильвера вспыхнулъ весь какъ зарево.
— Джонъ Сильверъ, — вскричалъ онъ, — вы самая чудовищная каналья, какую только мнѣ доводилось видѣть! Кажется я теперь не долженъ васъ преслѣдовать. Я и не буду… Но пусть кровь всѣхъ убитыхъ ляжетъ на вашу голову.
— Покорно благодарю васъ, сэръ, — возразилъ Сильверъ, отвѣшивая низкий поклонъ, какъ ни въ чемъ не бывало.
— Не смѣйте меня благодарить! — оборвалъ его сквайръ. — Меня благодарить не за что! Поступая такъ, я измѣняю самому священному долгу… Подальше отъ меня, пожалуйста!.. Прочь!..
Мы вошли въ пещеру. Она была просторна, воздухъ въ ней былъ ровный и легкій. Въ глубинѣ былъ небольшой природный фонтанъ; подъ ногами хрустѣлъ чистый песокъ. Передъ входомъ горѣлъ костеръ, у котораго, на мягкой подстилкѣ изъ травы и моха, лежалъ выздоравливающій капитанъ Смоллетъ. Въ самомъ дальнем углу сверкала груда золота, озаряемая яркимъ пламенемъ очага.
То былъ знаменитый кладъ Флинта, стоившій жизни семнадцати человѣкамъ съ Испаньолы. А сколькихъ жизней стоило его накопленіе, — этого, я думаю, и сосчитать нельзя.
— Это вы, Джимъ? — сказалъ мнѣ капитанъ. — Ничего, вы мальчикъ храбрый, только на свой ладъ. Знаете, я не думаю, чтобы мы съ вами предприняли когда-нибудь еще разъ морское путешествіе. На мой взглядъ вы слишкомъ любите дѣлать по своему… А вы что скажете, Сильверъ? Чему я обязанъ удовольствіемъ васъ лицезрѣть?
— Я возвращаюсь къ своимъ обязанностямъ, сэръ, — отвѣчалъ нашъ поваръ.
— А! — произнесъ капитанъ.
И больше не сказалъ ни слова. Поужинали мы солониной Бена Гунна и кое-какими лакомствами, захваченными съ Испаньолы. Вкусенъ показался мнѣ этотъ ужинъ среди друзей, которые радовались не меньше меня, что все благополучно окончилось. Сильверъ былъ тутъ же. Онъ сидѣлъ по-
вой бухте, ближайшей к пещере Бена Гунна, а Грей, высадив нас, вернулся сторожить шхуну.
С берега к пещере шёл отлогий подъём. Завидя нас, сквайр пошёл к нам навстречу. Со мной он обошёлся ласково и ни словом не упомянул о моей выходке, но на поклон Сильвера вспыхнул весь как зарево.
— Джон Сильвер, — вскричал он, — вы самая чудовищная каналья, какую только мне доводилось видеть! Кажется, я теперь не должен вас преследовать. Я и не буду… Но пусть кровь всех убитых ляжет на вашу голову.
— Покорно благодарю вас, сэр, — возразил Сильвер, отвешивая низкий поклон, как ни в чём не бывало.
— Не смейте меня благодарить! — оборвал его сквайр. — Меня благодарить не за что! Поступая так, я изменяю самому священному долгу… Подальше от меня, пожалуйста!.. Прочь!..
Мы вошли в пещеру. Она была просторна, воздух в ней был ровный и лёгкий. В глубине был небольшой природный фонтан; под ногами хрустел чистый песок. Перед входом горел костёр, у которого на мягкой подстилке из травы и моха лежал выздоравливающий капитан Смоллет. В самом дальнем углу сверкала груда золота, озаряемая ярким пламенем очага.
То был знаменитый клад Флинта, стоивший жизни семнадцати человекам с Испаньолы. А скольких жизней стоило его накопление, — этого, я думаю, и сосчитать нельзя.
— Это вы, Джим? — сказал мне капитан. — Ничего, вы мальчик храбрый, только на свой лад. Знаете, я не думаю, чтобы мы с вами предприняли когда-нибудь ещё раз морское путешествие. На мой взгляд, вы слишком любите делать по своему… А вы что скажете, Сильвер? Чему я обязан удовольствием вас лицезреть?
— Я возвращаюсь к своим обязанностям, сэр, — отвечал наш повар.
— А! — произнёс капитан.
И больше не сказал ни слова. Поужинали мы солониной Бена Гунна и кое-какими лакомствами, захваченными с Испаньолы. Вкусен показался мне этот ужин среди друзей, которые радовались не меньше меня, что всё благополучно окончилось. Сильвер был тут же. Он сидел по-
