Остальное была бумага съ нѣсколькими сургучными печатями, запечатанными обыкновеннымъ швейнымъ наперсткомъ, быть можетъ тѣмъ самымъ, что я вытащилъ изъ кармана у покойнаго Бунса. Докторъ тщательно вскрылъ это подобіе конверта и вытащилъ самодѣльную карту какого-то острова съ обозначеніемъ широты, долготы, лотовыхъ измѣреній, удобныхъ пристаней, бухтъ и проливовъ, — однимъ словомъ самую подробную въ морскомъ отношеніи карту. Судя по масштабу, островъ должно быть имѣлъ миль девять въ длину и пять въ ширину. Формою своей онъ напоминалъ стоящаго на заднихъ лапахъ дракона, на берегу замѣтны были двѣ природныя гавани, а въ серединѣ холмъ, отмѣченный названіемъ Далекій Видъ. Съ виду карта была очень старинная, но на ней виднѣлось нѣсколько помѣтокъ очевидно недавнихъ, какъ напримѣръ три сдѣланныхъ красными чернилами креста, одинъ на сѣверѣ острова, другой на югѣ, и рядомъ съ этой помѣткой другая, сдѣланная тоже красными чернилами, но болѣе изящнымъ почеркомъ, чѣмъ неуклюже-дѣтское маранье капитана: „Здѣсь главный кладъ“.
На оборотѣ тою же рукою были начертаны дополнительныя указанія:
Большое дерево на гребнѣ „Далекаго Вида“; отъ N до N—N—E.
Островъ Скелета Е.—I.—Е через Е.
Десять футовъ.
Деньги въ сѣверной ямкѣ. Идти нужно Восточной долиной десять саженъ къ югу отъ черной скалы.
Оружіе и припасы не трудно найти въ пескѣ, пунктъ N сѣвернаго мыса.
Больше ничего не было. Но какъ ни кратки были эти указанія, однако они привели въ восторгъ и доктора, и сквайра. Я разумѣется ничего не понималъ и только удивлялся, чему они радуются.
— Лайвей! — вскричалъ мистер Трелонэ. — Завтра же бросайте свою жалкую медицину! Я не медля ѣду въ Бристоль и зафрахтовываю прелестный карабликъ съ отборнымъ экипажемъ… Мы возьмемъ юнгой Гоукинса… хорошій юнга у насъ будетъ… Вы, Лайвей, будете судовымъ врачемъ, а я…… я адмираломъ. Возьмемъ съ собой Редрута, Джойса, Гунтера… Вѣтеръ будетъ попутный… мы благополучно приплывемъ къ острову, гдѣ золото бери сколько хочешь, и вернемся назад богачами…
Такъ фантазировалъ сквайръ, а докторъ молчалъ и сидѣлъ насупившись.
Остальное была бумага с несколькими сургучными печатями, запечатанными обыкновенным швейным напёрстком, быть может тем самым, что я вытащил из кармана у покойного Бунса. Доктор тщательно вскрыл это подобие конверта и вытащил самодельную карту какого-то острова с обозначением широты, долготы, лотовых измерений, удобных пристаней, бухт и проливов, — одним словом, самую подробную в морском отношении карту. Судя по масштабу, остров, должно быть, имел миль девять в длину и пять в ширину. Формою своей он напоминал стоящего на задних лапах дракона, на берегу заметны были две природные гавани, а в середине холм, отмеченный названием Далёкий Вид. С виду карта была очень старинная, но на ней виднелось несколько пометок очевидно недавних, как например, три сделанных красными чернилами креста, один на севере острова, другой на юге, и рядом с этой пометкой другая, сделанная тоже красными чернилами, но более изящным почерком, чем неуклюже-детское маранье капитана: „Здесь главный клад“.
На обороте тою же рукою были начертаны дополнительные указания:
Большое дерево на гребне „Далёкого Вида“; от N до N—N—E.
Остров Скелета Е.—I.—Е через Е.
Десять футов.
Деньги в северной ямке. Идти нужно Восточной долиной десять сажен к югу от чёрной скалы.
Оружие и припасы не трудно найти в песке, пункт N северного мыса.
Больше ничего не было. Но как ни кратки были эти указания, однако они привели в восторг и доктора, и сквайра. Я, разумеется, ничего не понимал и только удивлялся, чему они радуются.
— Лайвей! — вскричал мистер Трелонэ. — Завтра же бросайте свою жалкую медицину! Я не медля еду в Бристоль и зафрахтовываю прелестный караблик с отборным экипажем… Мы возьмём юнгой Гоукинса… хороший юнга у нас будет… Вы, Лайвей, будете судовым врачом, а я…… я адмиралом. Возьмём с собой Редрута, Джойса, Гунтера… Ветер будет попутный… мы благополучно приплывём к острову, где золото бери сколько хочешь, и вернёмся назад богачами…
Так фантазировал сквайр, а доктор молчал и сидел насупившись.
