— Вы забываете, Трелонэ, — произнесъ онъ вдругъ, — что это золото не наше и что оно добыто грабежомъ и убійствомъ…
— Правда, я объ этомъ не подумалъ, — вскричалъ съ обычной своей прямотою сквайръ. — Но что же изъ этого! Не лежать же этому золоту на островѣ безъ всякой пользы, съ нимъ можно много добра сдѣлать.
Докторъ задумался, взвѣшивая возраженія сквайра.
— Да, это такъ, добра можно много сдѣлать, на землѣ столько горя!… Знаете, Трелонэ, что я вамъ предложу? Условимся так: будемъ смотрѣть на это золото какъ на обыкновенный кладъ старинныхъ монетъ и поступимъ съ нимъ по закону о кладахъ, то-есть одну половину отдадимъ въ казну его величества короля Георга, а другую, какъ нашедшіе, возьмемъ по праву себѣ. Хорошо такъ?
— Это… очень умно, — сказалъ мистеръ Трелонэ не безъ легкаго вздоха.
— Что касается до другой половины, то условимся, прежде чѣмъ приступить къ дѣлежу, пожертвовать изъ нея примѣрно третью долю на бѣдныхъ… На бѣдныхъ, Трелонэ, на больницы и пріюты…
— Вотъ это такъ, — вскричалъ сквайръ Трелонэ, — это мнѣ гораздо больше нравится, чѣмъ первое. Помогать бѣднымъ я никогда не прочь, а казна что?..
— Ну, такъ на этихъ условіяхъ я съ вами ѣду, — возразилъ докторъ, переставая хмуриться. — Я возьму Джима и надѣюсь, что мы оба разбогатѣемъ отъ этой экспедиціи… Сказать по правдѣ, есть тутъ одинъ человѣкъ, котораго я очень боюсь.
— Кого это? — спросилъ сквайръ. — Интересно бы знать.
— Васъ, — отвѣчалъ докторъ. — У васъ къ несчастью такой ужасный языкъ, вы совершенно не умѣете держать его на привязи, а между тѣмъ для успѣха нашего предпріятія необходима абсолютная тайна. Знайте, дорогой Трелонэ, что мы ставим на карту жизнь. Злодѣи, нападавшіе на гостиницу, тоже вѣроятно желаютъ отыскать кладъ и намъ необходимо сбить ихъ съ толку. До послѣдней минуты не нужно говорить рѣшительно никому о цѣли нашей поездки… и не только говорить, даже намекать никому не слѣдуетъ.
— Лайвей, — объявилъ торжественно сквайръ, — вы совершенно правы. Даю вамъ слово молчать какъ могила.
— Вы забываете, Трелонэ, — произнес он вдруг, — что это золото не наше и что оно добыто грабежом и убийством…
— Правда, я об этом не подумал, — вскричал с обычной своей прямотою сквайр. — Но что же из этого! Не лежать же этому золоту на острове без всякой пользы, с ним можно много добра сделать.
Доктор задумался, взвешивая возражения сквайра.
— Да, это так, добра можно много сделать, на земле столько горя!… Знаете, Трелонэ, что я вам предложу? Условимся так: будем смотреть на это золото как на обыкновенный клад старинных монет и поступим с ним по закону о кладах, то есть одну половину отдадим в казну его величества короля Георга, а другую, как нашедшие, возьмём по праву себе. Хорошо так?
— Это… очень умно, — сказал мистер Трелонэ не без лёгкого вздоха.
— Что касается до другой половины, то условимся, прежде чем приступить к дележу, пожертвовать из неё примерно третью долю на бедных… На бедных, Трелонэ, на больницы и приюты…
— Вот это так, — вскричал сквайр Трелонэ, — это мне гораздо больше нравится, чем первое. Помогать бедным я никогда не прочь, а казна что?..
— Ну, так на этих условиях я с вами еду, — возразил доктор, переставая хмуриться. — Я возьму Джима и надеюсь, что мы оба разбогатеем от этой экспедиции… Сказать по правде, есть тут один человек, которого я очень боюсь.
— Кого это? — спросил сквайр. — Интересно бы знать.
— Вас, — отвечал доктор. — У вас к несчастью такой ужасный язык, вы совершенно не умеете держать его на привязи, а между тем для успеха нашего предприятия необходима абсолютная тайна. Знайте, дорогой Трелонэ, что мы ставим на карту жизнь. Злодеи, нападавшие на гостиницу, тоже вероятно желают отыскать клад и нам необходимо сбить их с толку. До последней минуты не нужно говорить решительно никому о цели нашей поездки… и не только говорить, даже намекать никому не следует.
— Лайвей, — объявил торжественно сквайр, — вы совершенно правы. Даю вам слово молчать как могила.
