И въ Вильнѣ видѣлъ онъ немного жизнь и свѣтъ,
Но — отданъ строгому ксендзу на воспитанье —
Умѣлъ хранить отцовъ онъ строгія преданья:
Вдали отъ всякихъ бурь, какъ свѣжій тополь, взросъ
И душу чистую на родину привезъ
Въ могучемъ тѣлѣ онъ, теперь лишь замышляя
Отвѣдать кой-чего среди роднаго края,
Вкусить досель еще невѣдомыхъ плодовъ.
Онъ былъ собой пригожъ, и крѣпокъ, и здоровъ,
Имѣлъ въ родню, въ Соплицъ, военныя ухватки,
Еще дитей игралъ съ ребятами въ лошадки,
А въ школѣ по ружью и саблѣ тосковалъ
И надъ граматикой отчаянно зѣвалъ.
Науки не дались ему: онъ зналъ заранѣ,
Что быть ему въ бояхъ, служить въ военномъ станѣ,
Учись, иль не учись — одинъ тебѣ конецъ!
Что такъ ужъ завѣщалъ покойный панъ-отецъ.
Вдругъ получаетъ онъ отъ дяди разрѣшенье
Оставить домъ ксендза, отправиться въ имѣнье,
Начать хозяйничать, забывъ пока войну,
И потихохоньку высматривать жену;
А что до всякихъ благъ: не будетъ онъ въ накладѣ,
Лишь жилъ бы въ простотѣ и не перечилъ дядѣ.
Сосѣдка это все съумѣла вмигъ смѣкнуть;
Взглянула на плеча̀ Тадеуша, на грудь,
Во всемъ замѣтила и силу, и здоровье:
Что̀ — кровь былъ съ молокомъ, какъ говоритъ присловье.
Первоначальное смущеніе прошло;
Свободное отъ думъ, высокое чело
Однимъ младенческимъ спокойствіемъ сіяло:
Сосѣдку созерцалъ, ужъ не боясь нимало,
О томъ-же, кто она, вопросъ давно рѣша —
И в Вильне видел он немного жизнь и свет,
Но — отдан строгому ксендзу на воспитанье —
Умел хранить отцов он строгия преданья:
Вдали от всяких бурь, как свежий тополь, взрос
И душу чистую на родину привёз
В могучем теле он, теперь лишь замышляя
Отведать кой-чего среди родного края,
Вкусить досель ещё неведомых плодов.
Он был собой пригож, и крепок, и здоров,
Имел в родню, в Соплиц, военные ухватки,
Еще дитёй играл с ребятами в лошадки,
А в школе по ружью и сабле тосковал
И над граматикой отчаянно зевал.
Науки не дались ему: он знал заране,
Что быть ему в боях, служить в военном стане,
Учись, иль не учись — один тебе конец!
Что так уж завещал покойный пан-отец.
Вдруг получает он от дяди разрешенье
Оставить дом ксендза, отправиться в именье,
Начать хозяйничать, забыв пока войну,
И потихохоньку высматривать жену;
А что до всяких благ: не будет он в накладе,
Лишь жил бы в простоте и не перечил дяде.
Соседка это всё сумела вмиг смекнуть;
Взглянула на плеча̀ Тадеуша, на грудь,
Во всём заметила и силу, и здоровье:
Что̀ — кровь был с молоком, как говорит присловье.
Первоначальное смущение прошло;
Свободное от дум, высокое чело
Одним младенческим спокойствием сияло:
Соседку созерцал, уж не боясь нимало,
О том же, кто она, вопрос давно реша —
