Съ трудомъ скрывая гнѣвъ, волненіе и злость,
Асессоръ выступилъ и, бакенбарды гладя,
Сказалъ Тадеушу: „Когда-бы панскій дядя,
Или хоть тетушка вмѣшались въ этотъ споръ:
Они, живя въ селѣ, видали больше своръ,
И замѣчанья ихъ, пожалуй, были-бъ сильны;
Но панъ, всего лишь день вернувшійся изъ Вильны,
Едва-ли можетъ быть судьею выбранъ здѣсь!“
Тадеушъ, услыхавъ тѣ рѣчи, вспыхнулъ весь,
Привсталъ изъ-за стола: Асессору бы горе!
Но въ табакерку вдругъ ударилъ Подкоморій,
Понюхалъ и чихнулъ — всѣ крикнули виватъ!
А онъ имъ послѣ такъ: „лѣтъ по̀дъ сорокъ назадъ,
Въ дни наши, братія, панове добродѣи,
Всѣ эти разныя охотничьи затѣи,
Всѣ споры шумные кончались межь дубравъ;
Поэтому нашъ гость едва-ли будетъ правъ,
Теперь, за ужиномъ, вопросъ такой рѣшая.
Но учреждается охота здѣсь большая
На завтра: завтра мы всѣ споры разрѣшимъ;
А нынѣ, съ вечера, панове, поспѣшимъ
Приготовленьями какъ слѣдуетъ заняться;
И Графъ съ охотою своею, можетъ-статься,
Пожалуетъ; и васъ мы просимъ, панъ-Судья,
И дамъ, и паненъ всѣхъ; на старость лѣтъ и я
Попробую: гурьбой всѣ двинемся мы вмѣстѣ;
Я чай, и Войскій нашъ не усидитъ на мѣстѣ!“
А Войскій на другомъ сидѣлъ концѣ стола
И словно не слыхалъ, что объ охотѣ шла
Бесѣда ярая. Всѣ споры проклиная
И въ пальцахъ табаку щепоть переминая,
С трудом скрывая гнев, волнение и злость,
Асессор выступил и, бакенбарды гладя,
Сказал Тадеушу: „Когда бы панский дядя,
Или хоть тётушка вмешались в этот спор:
Они, живя в селе, видали больше свор,
И замечанья их, пожалуй, были б сильны;
Но пан, всего лишь день вернувшийся из Вильны,
Едва ли может быть судьёю выбран здесь!“
Тадеуш, услыхав те речи, вспыхнул весь,
Привстал из-за стола: Асессору бы горе!
Но в табакерку вдруг ударил Подкоморий,
Понюхал и чихнул — все крикнули виват!
А он им после так: „лет по̀д сорок назад,
В дни наши, братия, панове добродеи,
Все эти разные охотничьи затеи,
Все споры шумные кончались меж дубрав;
Поэтому наш гость едва ли будет прав,
Теперь, за ужином, вопрос такой решая.
Но учреждается охота здесь большая
На завтра: завтра мы все споры разрешим;
А ныне, с вечера, панове, поспешим
Приготовленьями как следует заняться;
И Граф с охотою своею, может статься,
Пожалует; и вас мы просим, пан Судья,
И дам, и панен всех; на старость лет и я
Попробую: гурьбой все двинемся мы вместе;
Я чай, и Войский наш не усидит на месте!“
А Войский на другом сидел конце стола
И словно не слыхал, что об охоте шла
Беседа ярая. Все споры проклиная
И в пальцах табаку щепоть переминая,
