Нерѣдко по ночамъ онъ сиживалъ одинъ
Съ Судьей, бесѣдуя о чемъ-то втихомолку;
Порой до пѣтуховъ другъ съ другомъ безъ умо̀лку
Секретный разговоръ запальчиво вели —
И послѣ всякій разъ въ повѣтѣ толки шли
Межъ шляхты и пановъ: какая-либо новость
Кружила по дворамъ. Всегдашняя суровость
Ксендза и самый видъ фигуры и лица,
Гдѣ рѣзко значились широкихъ два рубца,
Какъ будто сабли слѣдъ, иль, можетъ, рана пикой,
Служили для иныхъ таинственной уликой,
Что не всегда сидѣлъ загадочный монахъ
Въ тиши монастыря, въ глухихъ его стѣнахъ,
Смиренно бормоча обычныя молитвы,
Напротивъ: видѣлъ свѣтъ, а, можетъ, зналъ и битвы.
Случалося, когда народъ его словамъ
Внималъ почтительно и онъ вѣщалъ: миръ вамъ!
И послѣ шли ксендзы и причетъ другъ за другомъ —
Онъ дѣлалъ поворотъ какъ-бы налѣво кру̀гомъ,
По приказанію вождя, середь дружинъ.
Не-то, на паперти моляся, бернардинъ
Провозглашалъ аминь такимъ суровымъ тономъ,
Какъ-бы командовалъ въ то время эскадрономъ.
Въ политикѣ-же былъ гораздо онъ сильнѣй,
Чѣмъ зналъ „Канониковъ“ или „Четиминей".
Когда-же объѣзжалъ за квестою деревни,
Подчасъ заглядывалъ въ убогія харчевни,
Гдѣ письма отъ жидовъ секретно отбиралъ,
Но при́ людяхъ чужихъ тѣхъ писемъ не читалъ;
Имѣлъ таинственныхъ агентовъ по приходамъ,
Бесѣдовалъ въ корчмахъ со шляхтой и съ народомъ;
Твердилъ, что кто-то къ нимъ придетъ бѣдѣ помочь.
Нередко по ночам он сиживал один
С Судьёй, беседуя о чём-то втихомолку;
Порой до петухов друг с другом без умо̀лку
Секретный разговор запальчиво вели —
И после всякий раз в повете толки шли
Меж шляхты и панов: какая-либо новость
Кружила по дворам. Всегдашняя суровость
Ксендза и самый вид фигуры и лица,
Где резко значились широких два рубца,
Как будто сабли след, иль, может, рана пикой,
Служили для иных таинственной уликой,
Что не всегда сидел загадочный монах
В тиши монастыря, в глухих его стенах,
Смиренно бормоча обычные молитвы,
Напротив: видел свет, а, может, знал и битвы.
Случалося, когда народ его словам
Внимал почтительно и он вещал: мир вам!
И после шли ксендзы и причет друг за другом —
Он делал поворот как бы налево кру̀гом,
По приказанию вождя, середь дружин.
Не-то, на паперти моляся, бернардин
Провозглашал аминь таким суровым тоном,
Как бы командовал в то время эскадроном.
В политике же был гораздо он сильней,
Чем знал „Каноников“ или „Четиминей".
Когда же объезжал за квестою деревни,
Подчас заглядывал в убогие харчевни,
Где письма от жидов секретно отбирал,
Но при́ людях чужих тех писем не читал;
Имел таинственных агентов по приходам,
Беседовал в корчмах со шляхтой и с народом;
Твердил, что кто-то к ним придёт беде помочь.
