Пока слѣдитъ лису — тиха еще дубрава,
Лишь-только тамъ и сямъ немного голосовъ
Перекликаются, да взвизгиванье псовъ
Порою слышится; вдругъ крикнулъ доѣзжачій:
„Ведутъ по кабану!“ — Тутъ все: и лай собачій,
И ярый гамъ стрѣлковъ: „кабанъ, кабанъ, кабанъ!“
Все вмигъ сливается въ ревущій ураганъ,
Часъ-отъ-часу громчѣй, азартнѣе и пуще,
Какъ-будто всѣ дубы поютъ и воютъ въ пущѣ:
Такимъ среди бесѣдъ стрѣлецкихъ кабаномъ
Былъ споръ охотниковъ, приправленный виномъ:
Такъ много колкостей, обидныхъ словъ и брани
Изъ устъ посыпалось, — ругательствъ, пожеланій
Недобрыхъ, что едва въ ходъ не пустили дланей!…
По счастью тѣ, кто пилъ поменѣе вина,
Туда нахлынули какъ бурная волна —
и мигомъ выперли ратующихъ за двери,
Но и въ саду они ревѣли точно звѣри,
Покамѣстъ Бернардинъ, хоть тощій и худой
На видъ и человѣкъ уже немолодой,
Однакоже еще здоровый и плечистый,
На шумъ не прибѣжалъ: ужъ спорщикъ голосистый,
Асессоръ, напиралъ на недруга и тотъ,
Не уступаючи, лѣзъ также напередъ:
Мигъ — и схватились-бы! Тутъ, споръ прервавъ кипучій,
Внезапно Бернардинъ схватилъ рукой могучей
Того и этого бойца за воротникъ
И бросилъ въ сторону, а самъ единый мигъ
Стоялъ между враговъ, и тихій, и незлобный,
Столбу-укащику дорогъ весьма-подобный:
„Pax, pax vоbiscum!“ рекъ — и скрылся. Тишина
Настала. Та и та молчала сторона,
Пока следит лису — тиха ещё дубрава,
Лишь только там и сям немного голосов
Перекликаются, да взвизгиванье псов
Порою слышится; вдруг крикнул доезжачий:
„Ведут по кабану!“ — Тут всё: и лай собачий,
И ярый гам стрелков: „кабан, кабан, кабан!“
Всё вмиг сливается в ревущий ураган,
Час-от-часу громчей, азартнее и пуще,
Как будто все дубы поют и воют в пуще:
Таким среди бесед стрелецких кабаном
Был спор охотников, приправленный вином:
Так много колкостей, обидных слов и брани
Из уст посыпалось, — ругательств, пожеланий
Недобрых, что едва в ход не пустили дланей!…
По счастью те, кто пил поменее вина,
Туда нахлынули как бурная волна —
и мигом выперли ратующих за двери,
Но и в саду они ревели точно звери,
Покамест Бернардин, хоть тощий и худой
На вид и человек уже немолодой,
Однако же ещё здоровый и плечистый,
На шум не прибежал: уж спорщик голосистый,
Асессор, напирал на недруга и тот,
Не уступаючи, лез также наперёд:
Миг — и схватились бы! Тут, спор прервав кипучий,
Внезапно Бернардин схватил рукой могучей
Того и этого бойца за воротник
И бросил в сторону, а сам единый миг
Стоял между врагов, и тихий, и незлобный,
Столбу-указчику дорог весьма подобный:
„Pax, pax vоbiscum!“ рёк — и скрылся. Тишина
Настала. Та и та молчала сторона,
