венному долгое время пребывши въ нихъ твердыми и неизмѣнными, такъ что мы не слыхали, и на мысль намъ никогда не приходило, будто можетъ быть иначе, нежели какъ у насъ водится, мы боимся, совѣстимся измѣнить что либо изъ установленнаго порядка.
Законодатель долженъ подумать, отколѣ можно ввести сей духъ въ свое государство. Отсѣлѣ, какъ я думаю, онъ произходитъ. Всѣ воображаютъ, что измѣняющіяся игры юношества, какъ мы уже сказали, суть тѣже игры, и что отъ нихъ нѣтъ никакихъ важныхъ послѣдствій и никакого вреда; не только не отвращаютъ отъ сего дѣтей своихъ, но сами участвуютъ въ дѣтскихъ затѣяхъ, и не разсуждаютъ, что сіи дѣти, любители новизны въ играхъ, по необходимости будутъ мужами непохожими на тѣхъ, какими дѣлались юноши ихъ предшественики. Измѣнившись, они будутъ искать другаго образа жизни; ища другаго образа жизни, пожелаютъ перемѣны въ обычаяхъ и законахъ, и тогда настаетъ гибильнѣйшее время для государства: никто не боится законовъ. Маловажныя перемѣны въ наружномъ видѣ конечно еще не причиняютъ великаго вреда, но важныя измѣненія, коимъ часто подвергается духъ времени, въ похвалѣ и порицаніи нравственности, кажется, достойны того, чтобы объ нихъ подумать.
Кл. Неиначе.
венному долгое время пребывши в них твердыми и неизменными, так что мы не слыхали, и на мысль нам никогда не приходило, будто может быть иначе, нежели как у нас водится, мы боимся, совестимся изменить что-либо из установленного порядка.
Законодатель должен подумать, отколе можно ввести сей дух в свое государство. Отселе, как я думаю, он происходит. Все воображают, что изменяющиеся игры юношества, как мы уже сказали, суть те же игры и что от них нет никаких важных последствий и никакого вреда; не только не отвращают от сего детей своих, но сами участвуют в детских затеях и не рассуждают, что сии дети, любители новизны в играх, по необходимости будут мужами непохожими на тех, какими делались юноши — их предшественники. Изменившись, они будут искать другого образа жизни, ища другого образа жизни, пожелают перемены в обычаях и законах, и тогда настает гибельнейшее время для государства: никто не боится законов. Маловажные перемены в наружном виде конечно еще не причиняют великого вреда, но важные изменения, коим часто подвергается дух времени, в похвале и порицании нравственности, кажется, достойны того, чтобы о них подумать.
Кл. Не иначе.
