что за другъ? Точно чинъ. Плохо, когда другъ проводитъ въ путь, встрѣтитъ или выручитъ изъ бѣды по обязанности, а не по влеченію. Не лучше ли, когда порядочные люди называютъ другъ друга просто Семеномъ Семеновичемъ или Васильемъ Васильевичемъ, не одолживъ другъ друга ни разу, развѣ ненарочно, случайно, не ожпдая ничего одинъ отъ другого, живутъ десятки лѣтъ, не неся тяжести узъ, которыя несетъ одолженный передъ одолжившимъ, и наслаждаясь другъ другомъ, если можно, безсознательно, если нельзя, то какъ можно менѣе замѣтно, какъ наслаждаются прекраснымъ небомъ, чудеснымъ климатомъ въ такой странѣ, гдѣ даетъ это природа безъ всякой платы, гдѣ этого нельзя ни дать нарочно, ни отнять? Мудрено ли, что при такихъ понятіяхъ, я уѣхалъ отъ васъ съ сухими глазами, чему не мало способствовало еще и то, что, уѣзжая надолго и далеко, покидаешь кучу надоѣвшихъ до крайности лицъ, занятій, стѣнъ, и ѣдешь, какъ я ѣхалъ, въ новые, чудесные міры, въ существованіе которыхъ плохо вѣрится, хотя штурманъ по пальцамъ разсчитываетъ, когда должны придти въ Индію, когда въ Китай, и увѣряетъ, что онъ былъ вездѣ по три раза.
Декабрь. Лондонъ. Какъ я обрадовался вашимъ письмамъ—и обрадовался безкорыстно! въ нихъ нѣтъ ни одной новости, и не могло быть: въ какіе-нибудь два мѣсяца не могло ничего случиться; даже никто изъ знакомыхъ не успѣлъ выѣхать изъ города, или пріѣхать туда. Пожалуйста, не пишите мнѣ, что началась опера, что на сценѣ появилась новая французская пьеса, что открылось такое-то общественное увеселительное мѣсто: мнѣ хочется забыть физіономію петербургскаго общества. Я уѣхалъ отчасти затѣмъ, чтобы отдѣлаться отъ однообразія, а оно будетъ преслѣдовать меня повсюду. Самъ я только-что собрался обѣщать вамъ—не писать объ Англіи, а вы требуете, чтобъ я писалъ,
