Это поразительное стихотвореніе по философской глубинѣ замысла и неотразимо убѣдительному реализму выполненія принадлежитъ къ числу величайшихъ лирическихъ произведеній вообще. Достойно восполняющимъ его освѣщеніемъ того-же вопроса съ другой стороны является пьеса «Смерти».
Я въ жизни обмиралъ и чувство это знаю,
Гдѣ мукамъ всѣмъ конецъ и сладокъ томный хмель:
Вотъ почему я васъ безъ страха ожидаю,
Ночь безразсвѣтная и вѣчная постель!
Пусть головы моей рука твоя коснется
И ты сотрешь меня со списка бытія—
Но предъ моимъ судомъ, покуда сердце бьется,
Мы силы равныя, и торжествую—я.
Еще ты каждый мигъ моей покорна волѣ,
Ты тѣнь у ногъ моихъ, безличный призракъ ты,
Покуда я дышу,—ты мысль моя, не болѣ,
Игрушка шаткая тоскующей мечты (I, 172).
Это торжество надъ смертью потрясаетъ насъ именно своею неподдѣльной искренностью. Индивидуальное существованіе, до изнеможенія неудержимо проявляющаяся «воля къ жизни»,
Какъ лучъ, просящійся во тьму (I, 95),
совмѣщаетъ въ себѣ у поэта обѣ стороны, и жажду жить, и умѣнье умереть. «Тебя не знаю я», говоритъ онъ «ничтожеству» (неточное слово, которое должно бы было соотвѣтствовать по мысли поэта французскому le neant),
Тебя не знаю я: болѣзненные крики
На рубежѣ твоемъ раждала грудь моя
И былп для меня мучительны и дики
