зованіе — наилучшій эстетическій цензъ, тѣмъ болѣе, что элементъ эстетичности неотъемлемо присущъ всякому творчеству вообще. Безспорно, что и логика и математика включаютъ въ себя своеобразные эстетическіе элементы, которыхъ не исключаютъ ни геометрическія, ни юридическія разсужденія, ни даже выработанныя канцелярскія бумаги. Сжатость и замкнутость всякихъ умозрительныхъ построеній, строгость и послѣдовательность умозаішоченій вездѣ и всегда проявляютъ извѣстную красоту. Если молено такъ выразиться, истина не включаетъ въ себя красоты, а только ею отливается; красота—какъ бы поверхность истины. Не потому ли рѣдки философы, успѣшно стремящіеся къ художественному творчеству, — Платонъ единственный примѣръ, если не подымать неразрѣшимо спорнаго вопроса о первобытныхъ эллинскихъ философскихъ поэмахъ или о принадлежности Бекону драмъ Шекспира,—и рѣдки крупные художники, которые сознательно или безсознательно не затрогивали бы въ своихъ произведеніяхъ глубочайшихъ философскихъ проблемъ?
Изо всѣхъ лирическихъ поэтовъ, доселѣ жившихъ, ни одинъ до такой степени не сумѣлъ себѣ усвоить чисто философскій духъ и остаться притомъ исключительно поэтомъ, какъ Фетъ. Этотъ великій художникъ—какое-то золотое звено, связзчощее красоту съ истиною, золотой мостъ между философіей и поэзіею. Прозрѣніе въ сущность вещей — вотъ въ его глазахъ предѣльное напряженіе художественнаго творчества:
Въ вашихъ чертогахъ мой духъ окрылился,
Правду провидитъ онъ съ высей творенья (I, 81),
