...я, попрежяему смиренный,
Забытый, кинутый въ тѣни,
Стою колѣнопреклоненный
И, красотою умиленный,
Зажегъ вечерніе огни (I, 52).
Но это не было безнадежное или бездѣйственное одиночество; наоборотъ, въ своемъ кругу, среди тѣхъ, кто былъ «живымъ пріютомъ» его пѣсенъ, Фетъ былъ героическимъ примѣромъ мужественной и вѣрующей стойкости. Онъ
...былъ для насъ всегда вонъ той скалою,
Взлетѣвшей къ небесамъ,
Подъ бурями, подъ ливнемъ и грозою
Невозмутимый самъ (I, 124).
Онъ самъ это ясно сознавалъ и всю мощь своего замкнутаго поэтическаго призванія характерно и широко воплотилъ въ піесѣ «Оброчникъ», такъ великолѣпно открывавшей четвертый выпускъ «Вечернихъ Огней», которому суждено было остаться послѣднимъ:
Хоругвь священную подъявъ своей десной,
Иду—и тронулась за мной толпа живая,
И потянулись всѣ по просѣкѣ лѣсной,
И я блаженъ и гордъ, святыню воспѣвая.
Пою—и помысламъ невѣдомъ дѣтскій страхъ:
Пускай на пѣнье мнѣ отвѣтятъ воемъ звѣри,—
Съ святыней надъ челомъ и пѣснью на устахъ, .
Съ трудомъ, но я дойду до вожделѣнной двери! (I, 48).
V. Странно было бы требовать отъ поэта, хотя бы воспитавшаго свое дарованіе на самыхъ утонченныхъ философ-
