Свѣтаетъ. Монголы уже проснулись; слышны говоръ, чей-то мучительный кашель и ржаніе лошадей, который, бѣдныя, такъ и простояли всю ночь подъ сѣдлами привязанныя и слѣдовательно голодныя. Сколько смысла въ этомъ поворотѣ головы къ подходящему человѣку, во взглядѣ и въ этомъ ржаніи, выражающихъ вопросы: отчего же до сихъ поръ не даютъ намъ ѣсть? Зачѣмъ цѣлую ночь продержали на привязи? Жалко было бѣдныхъ животныхъ… Утро было такое свѣжее, что я въ тепломъ пальто дрожалъ и не могъ согрѣться; думалъ ужъ не морозь ли, но термометръ показывалъ десять градусовъ тепла. Вотъ что значить привыкнуть къ теплу тридцатипятиградусному, какое стояло въ то время днемъ.
Хожу около юртъ и посматриваю на разгорающійся на востокѣ уголокъ бирюзоваго неба. Вся земля еще въ синеватомъ туманѣ; но вотъ лучъ свѣта скользнулъ по ней и озарилъ зеленую траву, юрты, телѣги и лошадей. Отъ всѣхъ предметовъ протянулись по степи длинныя холодныя тѣни; все ожило; проснулись и потянули черезъ степь стада птицъ; другія маленъкія прилетѣли къ нашему лагерю и запрыгали вблизи юртъ, чирикая и посвистывая на разные лады. Проснулись казаки, потомъ другіе мои спутники и вскорѣ тронулись въ путь.
Почва стала болѣе глинистой, и растительность, хотя все еще бѣдная, обильнѣе покрывала землю. Здѣсь уже была видна настоящая дорога въ двѣ колеи, кругомъ обросшія травой, точь въ точь какъ наши небойкія проселочныя дороги; встрѣчалось также много нашихъ травъ и цвѣтовъ, и даже нѣсколько стебельковъ гречихи, выросшей вѣроятно изъ случайно попавшихъ сюда зеренъ; и мысли по случаю этой дороги и цвѣтущей гречихи унеслись къ русскимъ деревнямъ и полямъ: мнѣ такъ и казалось, что вотъ сейчасъ въ знакомую усадьбу пріѣду. Я задумался; но подъѣхалъ Степановъ и при его словахъ мысли о далекой родинѣ мигомъ улетѣли прочь.
„Цѣлая тысяча дикихъ козъ“, — говоритъ онъ, стараясь придать своему голосу выраженіе самаго невозмутимаго спокойствія; но я видѣлъ, какъ билось его охотничье сердце, и понялъ, что значили его слова, — надо бы подъѣхать съ ружьями.
— Гдѣ онѣ?
„А вотъ тутъ, недалечко за уваломъ…
Мы достали изъ повозокъ свои бердановскіе штуцера и,
