своей оригинальностью, своими страшилищами — идолами, вычурными фонарями, запахомъ тлѣвшихъ жертвенныхъ свѣчей, и царствовавшимъ въ глубинѣ мракомъ, гдѣ помѣщалась главная статуя Кунъ-Фу-Цзы, окруженнаго маленькими идолами. Я чувствовалъ все безсиліе языка передъ этимъ хаосомъ невиданныхъ предметовъ и формъ. Нужны бумага и краски, сказалъ я себѣ; — только рисунокъ можетъ живо передать то, что̀ видитъ здѣсь глазъ; слово можетъ только пояснить его, добавить то, что́ не видно глазу, какъ, напримѣръ, этотъ тихій мелодичный звонъ колокольчиковъ, висящихъ подъ углами крышъ и колеблемыхъ вѣтромъ.
Я не стану описывать подробностей храма, потому что не хочу исписать много бумаги только для того, чтобъ наскучить читателю. Я возвратился домой и приготовился, чтобъ завтра придти сюда рисовать; сегодня же всѣ отправлялись съ оффиціальнымъ визитомъ къ цзаргучею. — Этотъ визитъ былъ также полонъ для меня интереса и пропустить его мнѣ никакъ не хотѣлось. Пріѣхали… И опять какая разница въ обстановкѣ и обычаяхъ, напримѣръ въ сравненіи съ нашимъ пограничнымъ коммиссаромъ, которому цзаргучей вполнѣ соотвѣтствуетъ по своему положенію. Какая скромность и простота у насъ и какая торжественность у китайцевъ: на первомъ дворѣ насъ встрѣчаетъ стража; на второй дворъ, окруженный низенькими постройками съ галереей вокругъ, выходить въ сопровожденіи свиты изъ нѣсколькихъ человѣкъ цзаргучей — встрѣтить насъ… Комиссаръ представилъ ему всѣхъ по-очереди и перенявшій нѣкоторые европейскіе обычаи, мандаринъ подавалъ каждому изъ насъ руку, но дѣлалъ это такъ, какъ архіерей, раздающій направо и налѣво благословеніе и пригласилъ войти въ комнаты. Тутъ глаза опять разбѣжались по сторонамъ; хотѣлось все увидать и удержать въ памяти, но впечатлѣнія смѣнялись и перепутывались; изъ первой комнаты, гдѣ я замѣтилъ только жаровню и стоявшій на ней мѣдный чайникъ съ горячей водой, мы перешли въ пріемную. Она раздѣлена на три части перегородками со стеклами; въ комнатѣ полусвѣтъ и прохлада; на стѣнахъ висятъ надписи, подъ потолкомъ фонари; у одной стѣны каменное возвышеніе или лежанка (канъ — по китайски), покрытая циновками; посреди комнаты круглый столъ и около него съ трехъ сторонъ узенькія деревянныя скамейки, покрытыя краснымъ сукномъ. На столѣ стоитъ круглая лакированная коробка съ нѣсколькими отдѣленіями, въ которыхъ насыпаны
