и китайцы должны составить себѣ весьма невыгодное понятие о русскихъ издѣліяхъ.
Дома мы долго говорили о нашемъ новомъ знакомомъ, оставившемъ у всѣхъ хорошее воспоминаніе и всѣхъ удивившемъ своимъ утонченно вѣжливымъ обращеніемъ и простотою. Мнѣ же онъ просто показался загадочнымъ. Не монголъ онъ, думалось мнѣ…
Я проснулся съ восходомъ солнца и, совершивъ наскоро туалетъ и выпивъ чашку чаю, одинъ отправился съ альбомомъ и красками въ монастырь — рисовать портрета гыгэна. Въ Азіи это — визитъ вовсе не ранній, такъ какъ тамъ еще не научились превращать дня въ ночь и ночи въ день. Проходя черезъ первый дворъ, я увидалъ высокую и довольно красивую монгольскую дѣвушку, полную здоровья и силъ, которая стояла на ступеняхъ каменной лѣстницы передъ входомъ главнаго храма и молилась; щеки ея рдѣли румянцемъ, глаза были опущены внизъ, сложенныя руки подняты кверху и приложены ко лбу; по временамъ она набожно склонялась на колѣни и, вставая опять поднимала надъ головой свои руки. Не трудно видѣть молится ли человѣкъ отъ души или совершаетъ процессъ молитвы… Она отъ души молилась и мнѣ, по свойственному туристамъ любопытству, ужасно захотѣлось узнать, о чемъ просила небо эта молодая монголка. Готовилась ли она къ чему нибудь важному въ жизни или это важное уже совершилось и она благодарила боговъ? Но узнать не было средствъ, да и попытка эта, можетъ быть, была бы слишкомъ большою нескромностью. Войдя въ юрту, я нашелъ хутукту совсѣмъ готовымъ къ сеансу; онъ былъ одѣтъ въ парадную одежду т.‑е. желтый атласный халатъ съ широкими рукавами и высокій желтый клобукъ, остроконечный съ отворотами. Поздоровавшись съ нимъ, я руками объяснилъ ему, что не умѣю говорить; показалъ ему свой альбомъ съ рисунками, сдѣланными раньше въ дорогѣ; онъ и находившіеся въ юртѣ ламы разсматривали ихъ съ дѣтскимъ любопытсвомъ и неподдѣльнымъ интересомъ. Потомъ также пантомимами я далъ знать, что намѣренъ начать рисованіе портрета и онъ принялъ покойное положеніе. Портретъ акварелью, съ неособенно тщательной отдѣлкой, дѣлается очень скоро, и когда онъ былъ готовъ, всѣ стали разсматривать его, удивлялись сходству, узнавали нарисованныя вещи, и не могли удер-
