тѣмъ концомъ сюда! палецъ! палецъ прихватилъ“, и т. д. Черезъ часъ впрочемъ машина стояла у крыльца собранная, при давленіи на рычагъ, отчетливо подымала зубцы, назначенные для сгребанія. Не находилось чеки, которую сейчасъ же сдѣлали домашними средствами. Оставалось запречь самую смирную лошадь, но и тутъ не нашлось ни одной сѣделки, подъ дужки которой пролѣзала бы цѣпь, явно предназначенная служитъ черезсѣдельникомъ. Въ это время подошелъ прикащикъ, и недовѣрчиво осмотрѣвъ нашего чугуннаго паука, замѣтилъ какъ бы про себя: „хороша игрушка! сто двадцать цѣлковыхъ дали, а чтó съ ней дѣлать въ полѣ-то? Она только свяжетъ по рукамъ, да по ногамъ.“ — „А вотъ сейчасъ увидимъ“, отвѣчалъ я, тайно волнуемый самыми разнообразными чувствами. Мнѣ слишкомъ часто приходилось видѣть и слышатъ, какъ наилучшія машины и даже простыя орудія, употребляемыя всѣмъ свѣтомъ, отказывались дѣйствовать, будучи пущены въ дѣло не спеціалистами. „Ну чтò, переладилъ сѣделку?“ — „Готова.“ — „Ведите рыжечалова, онъ и смиренъ и силенъ.“ — „Нѣтъ, помилуйте! Онъ часомъ пугливъ. Ну, какъ онъ съ непривычки подхватитъ? Гдѣ мы ее по полю собирать будемъ?“ — „Экой ты! не подхватитъ!“ — „Какую же?“ — „Да на чтó лучше старухи сѣрой.“ — „Веди сѣрую!“ Черезъ пять минутъ рабочій, назначенный къ машинѣ, перекрестясь на востокъ, взялъ возжи и машина легко двинулась по полевой дорогѣ, протертой къ лугу. Мы съ прикащикомъ шли слѣдомъ. Мѣстами стало попадаться слегка раструшенное сѣно, едва замѣтнымъ флеромъ покрывавшее сѣрую дорогу. Нетерпѣніе подбивало меня, за неимѣніемъ лучшаго, мимоходомъ испробовать машину. „Ану-ка, Дронъ! Отпусти-ка ручку!“ Когда зубья упали на землю, машина, не пропуская былинки, самымъ отчетливымъ образомъ стала сгребать тончайшій слой сѣна, которое, вращаясь по выгнутыхъ граблямъ, съ каждою секундой превращалось въ болѣе компактный свитокъ. „А вѣдь будетъ, пожалуй, отлично работать?“ замѣтилъ прикащикъ. Сомнительный для него вопросъ превратился для меня почти въ несомнѣнный. Но вотъ мы на лугу, на которомъ десятины три скошеннаго, но не сграбленнаго сѣна. „Вотъ веди вдоль этого ряда,“ крикнулъ, видимо кипѣвшій нетерпѣніемъ, прикащикъ. — „Постой, постой! Зачѣмъ говорить, чего не знаешь? Поверни-ка сюда, да веди поперекъ
