Прекрасенъ ты, могучій громъ небесный!
Греми и потрясай сердца людей и долъ:
Въ юдоли сей унылой, душной, тѣсной,
Ты намъ привѣтъ изъ родины безвѣстной,
Страны таинственной таинственный глаголъ.
Безмолвны небеса, — и суетно и шумно
Земля заботами обычными кипитъ,
И страсти пылкія волнуются безумно:
Князь міра властвуетъ и страхъ Господень спитъ;
Но грянулъ громъ, и суетныя рѣчи
Затихли, замеръ смѣхъ мгновенно на устахъ,
И предъ иконами затеплилися свѣчи —
Молитва теплится въ очнувшихся сердцахъ.
Греми же, праведный, могучій громъ небесный,
И землю грѣшную громи и потрясай,
И насъ торжественно, какъ благовѣстъ воскресный
Отъ нѣги и трудовъ къ молитвѣ призывай.
Пусть голосъ твой могучій прерываетъ
Унылый ходъ вседневныхъ дѣлъ и думъ,
и дѣтской робостью намъ сердце размягчает
И хоть на мигъ смущаетъ смѣлый умъ.
Для нашихъ думъ, для силы мысли мощной,
Сокрытыхъ тайнъ въ подлунномъ мірѣ нѣтъ —
Измѣрилъ все разсудокъ мѣрой точной,
Прекрасен ты, могучий гром небесный!
Греми и потрясай сердца людей и дол:
В юдоли сей унылой, душной, тесной,
Ты нам привет из родины безвестной,
Страны таинственной таинственный глагол.
Безмолвны небеса, — и суетно и шумно
Земля заботами обычными кипит,
И страсти пылкие волнуются безумно:
Князь мира властвует и страх Господень спит;
Но грянул гром, и суетные речи
Затихли, замер смех мгновенно на устах,
И пред иконами затеплилися свечи —
Молитва теплится в очнувшихся сердцах.
Греми же, праведный, могучий гром небесный,
И землю грешную громи и потрясай,
И нас торжественно, как благовест воскресный
От неги и трудов к молитве призывай.
Пусть голос твой могучий прерывает
Унылый ход вседневных дел и дум,
и детской робостью нам сердце размягчает
И хоть на миг смущает смелый ум.
Для наших дум, для силы мысли мощной,
Сокрытых тайн в подлунном мире нет —
Измерил все рассудок мерой точной,
