Привыкъ Егоръ и слушать, какъ заливается «соловей». Такъ называли матросы стараго боцмана Зацѣпкина, который во время уборки, почти не переставая, «заливался», то есть ругался, выпуская такія затѣйливыя словечки, которыя вызывали нерѣдко веселое настроеніе въ матросикахъ. До того эти варіаціи были неожиданны и затѣйливы.
Къ восьми часамъ уборка кончалась, и начинался день.
Благодаря гуманному отношенію командира, и дни не казались тяжелыми Егору.
До одиннадцати часовъ утра онъ вмѣстѣ съ другими матросами занятъ былъ какой-нибудь нетрудной работой наверху. Ему поручали или плести матъ, или скоблить шлюпку, или разбирать по сортамъ пеньку. Каждый былъ занятъ дѣломъ. И тогда слышно было, какъ на палубѣ за работой мурлыкались въ полголоса пѣсни.
А въ одиннадцать уже шабашили, и въ началѣ двѣнадцатаго два боцмана и всѣ унтеръ-офицеры становились въ кружокъ и долгимъ свистомъ возвѣщали о раздачѣ водки. Выносилась на палубу большая ендова, и каждый, по вызову, подходилъ и пилъ чарку. Выпивалъ и молодой матросикъ и съ аппетитомъ ѣлъ вкусныя матросскія щи, мясо изъ нихъ и затѣмъ кашу. Кормили отлично въ морѣ, и Егоръ отъѣдался на хорошихъ харчахъ.
Послѣ обѣда, если Егоръ не стоялъ на вахтѣ, онъ вмѣстѣ съ другими отдыхалъ, растянувшись въ жилой палубѣ, пока въ три часа свистокъ боцмана не будилъ спавшихъ. Отъ трехъ до четырехъ шло обученіе грамотѣ, и Пѣвцовъ съ особенной охотой занимался съ однимъ изъ молодыхъ офицеровъ и слушалъ, когда этотъ же офицеръ читалъ матросамъ что-нибудь вслухъ.
Послѣ этихъ занятій было какое-нибудь ученье—парусное или артиллерійское,—но не долгое, благодаря распоряженію капитана не изнурять людей, и безъ того устававшихъ вовремя вахтъ. А на вахтѣ приходилось стоять по шести часовъ.
Съ пяти часовъ работъ ужъ не было, и въ это время матросы обыкновенно собирались на бакѣ, слушали хоръ пѣсенниковъ и вели между собою бесѣды. Въ шесть ужинали и въ восьмомъ часу уже свистали на молитву, а послѣ молитвы отдавалось приказаніе брать койки.
