А я! Мнѣ измѣнили заклинанья.
Перо безсильно падаетъ изъ рукъ.
Съ твоимъ прекраснымъ именемъ, какъ съ мыслью,
25 Тобой мнѣ данной, — не могу писать,
Ни чувствовать — увы — не чувство это.
Недвижно такъ стою на золотомъ
Порогѣ, передъ замкомъ сновидѣній,
Раскрытымъ широко, — глядя въ смущеньи
30 На пышность раскрывающейся дали,
И съ трепетомъ встрѣчая, вправо, влѣво,
И вдоль всего далекаго пути,
Среди тумановъ, пурпуромъ согрѣтыхъ,
До самаго конца — одну тебя.
А я! Мне изменили заклинанья.
Перо бессильно падает из рук.
С твоим прекрасным именем, как с мыслью,
25 Тобой мне данной, — не могу писать,
Ни чувствовать — увы — не чувство это.
Недвижно так стою на золотом
Пороге, перед замком сновидений,
Раскрытым широко, — глядя в смущеньи
30 На пышность раскрывающейся дали,
И с трепетом встречая, вправо, влево,
И вдоль всего далекого пути,
Среди туманов, пурпуром согретых,
До самого конца — одну тебя.
