сована въ «Grafic» и она у меня! Понимайте это какъ хотите! отецъ умеръ въ прошломъ году въ Ставрополѣ. Какъ могли знать это духи? Какъ могли знать медіумы, что отецъ былъ военный и присутствовалъ въ сраженіяхъ, съ турками? Тайна, величайшая тайна![1] Въ Россіи, конечно, не повѣрятъ. Скажутъ, что Блаватская или съ ума сошла, а можетъ и хуже. Хорошо, что при 40 свидѣтеляхь. Вы не можете повѣрить, какое впечатлѣніе это произвело на всѣхъ. Напишу отсылая письма, боюсь надоѣсть. Еще разъ, благодаря васъ, остаюсь съ истиннымъ почтеніемъ и преданностью, готовая къ услугамъ
P. S. Полковникъ Олкоттъ свидѣтельствуетъ вамъ свое почтеніе и посылаетъ свою фотографическую карточку. Онъ сдѣлался величайшимъ спиритуалистомъ изъ яраго скептика послѣ 13-ти недѣльнаго пребыванія у Эдди (братьевъ) въ Читтенденѣ… Если позволите, то пришлю вамъ свой портретъ литографированный и въ иллюстраціи «Daily Grafic» съ отчетомъ о моихъ путешествіяхъ въ Африкѣ и Суданѣ. Не знаю ужь почему они
- ↑ Уголокъ этой „величайшей тайны“, какъ увидятъ читатели, открылся очень скоро, когда по поводу медали, имѣвшей совершенно фантастическій видъ, поднялся крупный скандалъ, а Блаватская, несмотря на всю свою находчивость и смѣлость, сбилась въ показаніяхъ и запуталась.
мыхъ уважаемыхъ здѣсь. Я пришлю вамъ также два напечатанныхъ моихъ письма, ибо это заранѣе дастъ вамъ понятіе о громадномъ интересѣ, который должна возбудить книга, подобная книгѣ Олкотта. Представьте себѣ матерьялизованныхъ духовъ русскихъ служанокъ, говорящихъ на родномъ языкѣ, молодыхъ грузинъ, курдовъ, венгерскихъ и итальянскихъ гарибальдійцевъ и, наконецъ, моего дядю, русскаго Предсѣдателя Гражданской Палаты въ Гроднѣ съ анненскимъ крестомъ на шеѣ, появляющихся за 6.000 льё отъ насъ, въ уединенной фермѣ, затерянной среди горъ Вермонта, — при посредствѣ медіумовъ — грубыхъ фермеровъ, говорящихъ плохо даже на своемъ родномъ языкѣ, — и все это ради меня, которую они совсѣмъ не знаютъ, при собраніи въ 40 человѣкъ, состоящемъ изъ скептиковъ репортеровъ, докторовъ, духовныхъ лицъ, порядочныхъ людей подобныхъ Олкотту и другихъ! Къ довершенію же всего въ отдѣльномъ „темномъ“ сеансѣ одинъ духъ приноситъ мнѣ медаль моего отца за турецкую войну 1828 года и говоритъ мнѣ, при всѣхъ, слѣдующія слова: „Я приношу вамъ, Елена Блаватская, знакъ отличія, полученный вашимъ отцомъ за войну 1828 года. Эта медаль получена нами, — посредствомъ вліянія вашего дяди, который явился вамъ этой ночью, — изъ могилы вашего отца въ Ставрополѣ и я приношу ее вамъ какъ знакъ памяти отъ насъ, въ которыхъ и которымъ вы вѣрите“.
сована в «Grafic» и она у меня! Понимайте это как хотите! отец умер в прошлом году в Ставрополе. Как могли знать это духи? Как могли знать медиумы, что отец был военный и присутствовал в сражениях, с турками? Тайна, величайшая тайна![1] В России, конечно, не поверят. Скажут, что Блаватская или с ума сошла, а может и хуже. Хорошо, что при 40 свидетелях. Вы не можете поверить, какое впечатление это произвело на всех. Напишу отсылая письма, боюсь надоесть. Еще раз, благодаря вас, остаюсь с истинным почтением и преданностью, готовая к услугам
P. S. Полковник Олкотт свидетельствует вам свое почтение и посылает свою фотографическую карточку. Он сделался величайшим спиритуалистом из яраго скептика после 13-недельного пребывания у Эдди (братьев) в Читтендене… Если позволите, то пришлю вам свой портрет литографированный и в иллюстрации «Daily Grafic» с отчетом о моих путешествиях в Африке и Судане. Не знаю уж почему они
- ↑ Уголок этой «величайшей тайны», как увидят читатели, открылся очень скоро, когда по поводу медали, имевшей совершенно фантастический вид, поднялся крупный скандал, а Блаватская, несмотря на всю свою находчивость и смелость, сбилась в показаниях и запуталась.
мых уважаемых здесь. Я пришлю вам также два напечатанных моих письма, ибо это заранее даст вам понятие о громадном интересе, который должна возбудить книга, подобная книге Олкотта. Представьте себе материализованных духов русских служанок, говорящих на родном языке, молодых грузин, курдов, венгерских и итальянских гарибальдийцев и, наконец, моего дядю, русского Председателя Гражданской Палаты в Гродне с анненским крестом на шее, появляющихся за 6000 лье от нас, в уединенной ферме, затерянной среди гор Вермонта, — при посредстве медиумов — грубых фермеров, говорящих плохо даже на своем родном языке, — и все это ради меня, которую они совсем не знают, при собрании в 40 человек, состоящем из скептиков репортеров, докторов, духовных лиц, порядочных людей подобных Олкотту и других! К довершению же всего в отдельном «темном» сеансе один дух приносит мне медаль моего отца за турецкую войну 1828 года и говорит мне, при всех, следующие слова: «Я приношу вам, Елена Блаватская, знак отличия, полученный вашим отцом за войну 1828 года. Эта медаль получена нами, — посредством влияния вашего дяди, который явился вам этой ночью, — из могилы вашего отца в Ставрополе и я приношу ее вам как знак памяти от нас, в которых и которым вы верите».
