сочиненія, по всей вѣроятности, должны были излиться изъ души Платона не чрезъ долгое время одно послѣ другаго. Въ Менонѣ доказывается, что риторы и такъ называемые политики неспособны учить народъ гражданскимъ добродѣтелямъ, потому что не имѣютъ знанія объ истинѣ: почти то же самое говорится и въ Горгіасѣ, — что софистическая риторика, безъ честности и справедливости, есть орудіе, разрушающее гражданское общество. Въ Менонѣ шаткимъ и неопредѣленнымъ мнѣніямъ политиковъ противуполагается знаніе философа: такимъ же образомъ и въ Горгіасѣ постыдному и гибельному искуству политическихъ говоруновъ представляется въ обличеніе справедливость, честность и воздержаніе человѣка истинно мудраго. Въ Менонѣ выставлены, какъ лица разговаривающія, — ученикъ Горгіаса Менонъ, и другъ его Анитъ, изъ которыхъ первый защищаетъ дѣло софистовъ, а послѣдній — подвиги политиковъ: подобное видимъ мы и въ Горгіасѣ, гдѣ сперва самъ софистъ, потомъ ученикъ его Полосъ ратуетъ за силу и достоинство риторики: когда же положенія ихъ были опровергнуты, вступаетъ въ состязаніе съ Сократомъ Калликлъ и, подобно Аниту, превозноситъ вліяніе Горгіасовой науки на дѣла гражданскія и на успѣхи людей, стремящихся къ занятію правительственныхъ должностей въ обществѣ. Все это невольно ведетъ къ заключенію, что написаніе Горгіаса должно было послѣдовать вскорѣ за изданіемъ Менона и, по всей вѣроятности, либо послѣ того, какъ Сократъ произнесъ уже въ судѣ свою апологію, — на что̀ отчасти указываютъ слова его (522 A), — либо даже тотчасъ послѣ его смерти. Впрочемъ нѣкоторые изслѣдователи, основываясь на свидѣтельствѣ самого Сократа (473 E), что «въ прошломъ году онъ не зналъ, какъ приняться за дѣло» (собирать голоса), полагаютъ, что изданіе Горгіаса надобно относить 4, 93 олимп.
сочинения, по всей вероятности, должны были излиться из души Платона не чрез долгое время одно после другого. В Меноне доказывается, что риторы и так называемые политики неспособны учить народ гражданским добродетелям, потому что не имеют знания об истине: почти то же самое говорится и в Горгиасе, — что софистическая риторика, без честности и справедливости, есть орудие, разрушающее гражданское общество. В Меноне шатким и неопределенным мнениям политиков противуполагается знание философа: таким же образом и в Горгиасе постыдному и гибельному искусству политических говорунов представляется в обличение справедливость, честность и воздержание человека истинно мудрого. В Меноне выставлены, как лица разговаривающие, — ученик Горгиаса Менон, и друг его Анит, из которых первый защищает дело софистов, а последний — подвиги политиков: подобное видим мы и в Горгиасе, где сперва сам софист, потом ученик его Полос ратует за силу и достоинство риторики: когда же положения их были опровергнуты, вступает в состязание с Сократом Калликл и, подобно Аниту, превозносит влияние Горгиасовой науки на дела гражданские и на успехи людей, стремящихся к занятию правительственных должностей в обществе. Всё это невольно ведет к заключению, что написание Горгиаса должно было последовать вскоре за изданием Менона и, по всей вероятности, либо после того, как Сократ произнес уже в суде свою апологию, — на что̀ отчасти указывают слова его (522 A), — либо даже тотчас после его смерти. Впрочем некоторые исследователи, основываясь на свидетельстве самого Сократа (473 E), что «в прошлом году он не знал, как приняться за дело» (собирать голоса), полагают, что издание Горгиаса надобно относить 4, 93 олимп.
