рикла и иныхъ отличныхъ риторовъ, я полагалъ, что они хорошо говорятъ; однакожъ ничего такого не чувствовалъ, и не волновалась моя душа, не досадовала, зачѣмъ она находится въ рабствѣ: напротивъ, этотъ Марсіасъ часто настроивалъ 216. меня такъ, что не сто̀итъ, казалось мнѣ, жить, какъ я живу. И объ этомъ, Сократъ, не скажешь ты: неправда. Сознаю даже и теперь еще, что еслибы я захотѣлъ слушать тебя, то не удержался бы, чтобъ не чувствовать этого. Вотъ онъ заставляетъ меня согласиться, что будучи недостаточенъ еще радѣть о самомъ себѣ, я занимаюсь дѣлами Аѳинянъ[1]: но я затыкаю уши и изо всей силы бѣгу отъ него, будто отъ сиренъ, чтобы, сидя здѣсь подлѣ него, не состарѣться. Предъ B. этимъ однимъ изъ всѣхъ людей я чувствую то, чего никто во мнѣ не подумалъ бы предполагать, — чувствую стыдъ въ отношеніи къ кому-нибудь. Только его я стыжусь. Сознавая свое безсиліе противорѣчить, что не надобно поступать вопреки его приказанію, я какъ скоро удаляюсь отъ него, — тотчасъ поддаюсь чести со стороны народа; поэтому укрываюсь отъ него и бѣгаю, а встрѣчаясь съ нимъ, стыжусь, что соглашался съ его словами. И часто съ удовольствіемъ представлялъ C. бы я, что онъ не существуетъ между людьми; но еслибы это въ самомъ дѣлѣ случилось, хорошо чувствую, что скорбѣлъ бы гораздо болѣе. Такъ я и не знаю, что мнѣ дѣлать съ этимъ человѣкомъ.
Отъ игры этого сатира, вмѣстѣ со мною, то же чувствуютъ и многіе другіе: впрочемъ вы уже слышали, какъ онъ похожъ на тѣхъ, кому я уподобилъ его, и какою дивною владѣетъ онъ D. силою. Будьте увѣрены, что изъ васъ никто не знаетъ его: но я, такъ какъ уже началъ, могу объявить о немъ. Вотъ вы видите, что Сократъ расположенъ любить прекрасныхъ, всегда бываетъ около нихъ и поражается ими; но тутъ же — все ему
- ↑ Этими словами Платонъ явно указываетъ на одинъ изъ моментовъ содержанія, заключающагося въ діалогѣ подъ заглавіемъ: Алкивіадъ первый. Отсюда необходимо заключить, что Алкивіадъ первый есть подлинное сочиненіе Платона, и что этотъ діалогъ написанъ ранѣе Пира.
рикла и иных отличных риторов, я полагал, что они хорошо говорят; однакож ничего такого не чувствовал, и не волновалась моя душа, не досадовала, зачем она находится в рабстве: напротив, этот Марсиас часто настроивал 216. меня так, что не сто̀ит, казалось мне, жить, как я живу. И об этом, Сократ, не скажешь ты: неправда. Сознаю даже и теперь еще, что если бы я захотел слушать тебя, то не удержался бы, чтоб не чувствовать этого. Вот он заставляет меня согласиться, что будучи недостаточен еще радеть о самом себе, я занимаюсь делами Афинян[1]: но я затыкаю уши и изо всей силы бегу от него, будто от сирен, чтобы, сидя здесь подле него, не состареться. Пред B. этим одним из всех людей я чувствую то, чего никто во мне не подумал бы предполагать, — чувствую стыд в отношении к кому-нибудь. Только его я стыжусь. Сознавая свое бессилие противоречить, что не надобно поступать вопреки его приказанию, я как скоро удаляюсь от него, — тотчас поддаюсь чести со стороны народа; поэтому укрываюсь от него и бегаю, а встречаясь с ним, стыжусь, что соглашался с его словами. И часто с удовольствием представлял C. бы я, что он не существует между людьми; но если бы это в самом деле случилось, хорошо чувствую, что скорбел бы гораздо более. Так я и не знаю, что мне делать с этим человеком.
От игры этого сатира, вместе со мною, то же чувствуют и многие другие: впрочем вы уже слышали, как он похож на тех, кому я уподобил его, и какою дивною владеет он D. силою. Будьте уверены, что из вас никто не знает его: но я, так как уже начал, могу объявить о нём. Вот вы видите, что Сократ расположен любить прекрасных, всегда бывает около них и поражается ими; но тут же — всё ему
————————————
- ↑ Этими словами Платон явно указывает на один из моментов содержания, заключающегося в диалоге под заглавием: Алкивиад первый. Отсюда необходимо заключить, что Алкивиад первый есть подлинное сочинение Платона, и что этот диалог написан ранее Пира.
