ему и пути сообщенія, и что при нашемъ неправильномъ пользованіи землей, желѣзныя дороги, вызванныя не экономическою, но политическою необходимостью, были преждевременны и, вмѣсто содѣйствія земледѣлію, котораго ожидали отъ нихъ, опередивъ земледѣліе и вызвавъ развитіе промышленности и кредита, остановили его, и что потому, такъ же, какъ одностороннее и преждевременное развитіе одного органа въ животномъ помѣшало бы его общему развитію, такъ для общаго развитія богатства въ Россіи, кредитъ, пути сообщенія, усиленіе фабричной дѣятельности, несомнѣнно необходимыя въ Европѣ, гдѣ они своевременны, у насъ только сдѣлали вредъ, отстранивъ главный очередной вопросъ устройства земледѣлія.
Между тѣмъ, какъ онъ писалъ свое, она думала о томъ, какъ ненатурально внимателенъ былъ ея мужъ съ молодымъ княземъ Чарскимъ, который очень безтактно любезничалъ съ нею наканунѣ отъѣзда. «Вѣдь онъ ревнуетъ», думала она. «Боже мой! какъ онъ милъ и глупъ. Онъ ревнуетъ меня! Еслибъ онъ зналъ, что они всѣ для меня, какъ Петръ поваръ», думала она, глядя съ страннымъ для себя чувствомъ собственности на его затылокъ и красную шею. «Хоть и жалко отрывать его отъ занятій (но онъ успѣетъ!), надо посмотрѣть его лицо; почувствуетъ ли онъ, что я смотрю на него? Хочу, чтобъ онъ оборотился..... Хочу, ну!» — и она шире открыла глаза, желай этимъ усилить дѣйствіе взгляда.
— Да, они отвлекаютъ къ себѣ всѣ соки и даютъ ложный блескъ, — пробормоталъ онъ, остановившись писать, и, чувствуя, что она глядитъ на него и улыбается, оглянулся.
— Что̀? — спросилъ онъ, улыбаясь и вставая.
«Оглянулся», подумала она.
— Ничего, я хотѣла, чтобы ты оглянулся, — сказала она,
