приснится!« отозвался отецъ. »Смотри-ка! молодой мѣсяцъ схватила, словно вола за рога. Спится, такъ и снится.«
»Отчего же?« говоритъ мать. »Сонъ мара, а Богъ вѣра.«
приснится!» отозвался отец. «Смотри-ка! молодой месяц схватила, словно вола за рога. Спится, так и снится.»
«Отчего же?» говорит мать. «Сон мара, а Бог вера.»
Въ воскресенье я упросила отца погулять съ дѣвушками. Вышли мы за село на курганы, поемъ себѣ, рѣзвимся, шалимъ, какъ вдругъ закричалъ кто-то: гей, гей! такъ что даже отголосокъ пошелъ между горами. Мы такъ и вздогнули; смотримъ—а это чумаки идутъ съ горы. Волы всё половые[1], круторогіе, ярма узорчатыя, чумаки статные, молодые.
»Вотъ, вражьи бурлаки, какъ перепугали!« заговорили дѣвушки.
»Послушайте-ка«, начала Мотря Чемеривна (бойкая такая, живая была дѣвушка черноглазая). »Встрѣтимъ мы чумаковъ пѣснями!« да и затянула:
Дѣвушки подхватили, а чумаки только
- ↑ Цвѣту половы—мякины.
В воскресенье я упросила отца погулять с девушками. Вышли мы за село на курганы, поем себе, резвимся, шалим, как вдруг закричал кто-то: гей, гей! так что даже отголосок пошел между горами. Мы так и вздогнули; смотрим — а это чумаки идут с горы. Волы всё половые[1], круторогие, ярма узорчатые, чумаки статные, молодые.
«Вот, вражьи бурлаки, как перепугали!» заговорили девушки.
«Послушайте-ка», начала Мотря Чемеривна (бойкая такая, живая была девушка черноглазая). «Встретим мы чумаков песнями!» да и затянула:
Девушки подхватили, а чумаки только
- ↑ Цвету половы — мякины.
